Из клуба Сталепрокатного завода «Петербург» довольно быстро выперли, а Маркович стырил у нас остродефицитный динамик 2-А-11 и чуть не стырил пару еще более дефицитных динамиков 2-А-32. Пришлось ловить черноокого и угрожать убийством.
Нищенствуя и мыкаясь по случайным зальчикам и концертам, мы сдружились с такими же горемыками из группы «Славяне»: Юрой Беловым, Сашей Тараненко, Женей Останиным и Колей Корзининым. Сплотило же нас в группу музыкальных злоумышленников совместное концертирование на вечере в Университете, с которого пришлось убегать в пожарном порядке. «Славяне» были ребята славные и веселые, а с такими горемычничать в самый раз.
Наступали новые времена. Короток все же был до поры век кайфовальщика и рок-н-ролльщика – с первого по пятый курс. Диплом для большинства становился перевалом, преодолеть его представлялось возможным, лишь отбросив все лишнее, а среди лишнего оказывался рок. За перевалом начинались цветущая долина зрелости, отцовства (или материнства) и подготовка к штурму иных, более сложных служебных вершин.
Рок уже размывал вузовские дамбы, уже появились отчаянные, лепившие из рока жизнь, делавшие его формой жизни, роком-судьбой, шедшие на заведомое люмпенство, ставившие на случайную карту жизни, не зная еще, какая масть козыряет в этой игре. Кое-кто уже докайфовался до алкоголизма, появились свои дурики, шизики, крезушники с тараканами в извилинах. Многие, правда, играли в дуриков и шизиков – это веселая игра! – кое-кто уже поигрывал с транквилизаторами, торчал на анаше. Нет-нет да и звякал среди кайфовальщиков шприц. Нет-нет да и пропадали в аптеках кодеиновые таблетки от кашля. Но это все было так – легкие тучки на горизонте…
С одной стороны рыжих Лемеховых караулил диплом, с другой стороны – портвейн. И уже маячила перед Серегой фантастическая женитьба на молодухе-изменнице, а мое диктаторство, сглаженное нечаянной славой, дремало до поры.
В разумных пределах трудности сплачивают сообщество, а в неразумных разрушают.
Как-то Лемеховы взбрыкнули, и я послал их. Они были славные парни, мягкие, очень талантливые и гордые той гордостью, которой может обладать лишь тонкий, глубоко чувствующий, ранимый человек. Такая мягкость вдруг оборачивается гранитным упорством. Лемеховы не покаялись, и «Санкт-Петербург» потерял полсостава, основу драйва, единоутробную ритмическую группу.
Но и «Славяне» не уцелели, проходя через тернии. Саша Тараненко, главный электронщик «Славян», хотел еще и творческой свободы, тайно лелея амбиции. Он уговорил славных и гордых Лемеховых работать с ним, а я, плюс Мишка, плюс Белов, Останин и Корзинин стали притираться друг к другу, пробовать, репетировать, думали, как сложить