Руины прошлого. Максим Диденко

пыталась понять, сколько времени прошло с того дня, как ее упрятали в это место, но не могла. Течение времени здесь смазывалось, было совсем иным. Оно не ощущалось. А если оценивать со стороны, глядя на всех находившихся здесь людей, то для них жизнь здесь была одним долгим днем, или же сном, в котором по ощущениям их участие в этом сне, как и в реальной жизни, было лишь косвенным. Они все выполняли порученные им задачи, играли свои роли в большом спектакле, а выгоду из всего этого имел лишь тот, кто собрал здесь всех этих актеров. Но кто он, этот безумный режиссер? А кем себя видят эти люди? Они спят, но не понимают этого? Или понимают, но не способны что-либо сделать? Кто способен полностью контролировать себя в своих ночных грезах? Зачастую люди лишь повинуются какому-то сюжету сна, выстроенному, возможно, мозгом хозяина… А может, все они создаются кем-то извне?

      «Если же кто-то, кто бы это ни был, имеет силу контролировать разум этих несчастных людей, в том числе и мой, где гарантия того, что все известное мне также не является навеянным кем-нибудь видением?»

      Совсем потеряв счет времени, какой бы то ни было страх и осторожность, ее полностью поглотили мысли о чем-то новом для нее. Ей казалось, будто бы те выводы, к которым она пришла, гораздо важнее всего того, что она знала прежде. Что это – новый мир, новый для нее, и прежним он уже не станет.

      «Чей это голос? Что ему от меня нужно?» – думала она про себя, глядя на уходящие вниз ступени, которые с каждым новым двадцатисантиметровым провалом уползают в темноту. Последняя ступень лестницы уже полностью была погружена во мрак.

      Юля сделала первый шаг вниз. Затем второй, третий, и тот участок лестницы, что секунду назад был в тени, уже виден, но за ним шел следующий, по-прежнему темный, манящий. Она ощущала непреодолимую тягу спускаться ниже и ниже, но что ждет ее впереди – не знала.

      Когда первый лестничный пролет закончился, она свернула влево и продолжила путь, ступая вперед уже почти не видя перед собой ничего. В конце второй лестницы в охватившем все полумраке была дверь, кроме которой, казалось, совсем ничего нет. Тяжелая деревянная дверь с железным ржавым засовом и свисающим с него блестящим навесным замком. Замком, который оказался не заперт!

      Юля, словно очнувшись ото сна, быстро заморгала и обернулась на темную лестницу позади себя. Никого нет. Все тихо.

      Она сняла замок и, протянув руку к засову, замерла. Ей больше всего на свете хотелось сейчас открыть эту дверь, даже не понимая для чего все это нужно, что она здесь делает и какова цель, самое главное – открыть дверь и приблизиться к такому желанному зову, облачиться в него, стать единым целым с этой силой.