– Если бы я еще что-то понимала во всем этом, – пробубнела себе под нос Юля.
«В выписку вносятся все данные патологии, обнаруженные при исследовании соматического статуса и нервной системы».
– Так, это есть. Что еще? – Прикусив большой палец левой руки, правой она вращала колесико мышки, пытаясь найти нужную ей информацию.
«Если больные на протяжении года поступают повторно и в их физическом и неврологическом состоянии существенных изменений не обнаружено, в этих случаях в выписке так и следует написать, сославшись на данные, изложенные в предшествующем выписном эпикризе».
– Точно! – выкрикнула она в монитор и начала быстро перелистывать страницы медкарты некоего Нестерова Владимира Федоровича. – Где-то я видела запись о выписке и скором возвращении пациента обратно с признаками…
Среди записей она нашла информацию о том, что этот человек был выписан в августе семнадцатого, и вновь принят на стационарное лечение с симптомами прогрессирующей рекуррентной депрессии. Больной жаловался на ухудшение состояния, проявлявшееся в снижении настроения, плохом сне и усиливающейся тревоге. Стали появляться мысли о суициде.
Вернулся больной по своей воле, появившись на пороге лечебницы в полусонном бреду. Он заявлял, что ему необходимо вернуться туда, ведь иначе он просто сойдет с ума. Говорил, что больше не может этого выносить.
Подобную информацию Юля нашла и во второй медкарте, только в этом случае больного привез его друг, сообщивший, что тот постепенно лишается рассудка. Пресекать его сумасшедшие попытки бегством вернуться в лечебницу он больше не мог, потому самостоятельно доставил и передал товарища в руки врачей. В третьей карте ничего такого она не нашла.
Почти в самом конце статьи были следующие строки: «В выписке из истории болезни должны обязательно проставляться номера отделений, из которого и в которое переводится больной. Документ о переводе, как и историю болезни, кроме лечащего врача подписывает заведующий отделением. Последний проставляет на истории болезни и выписке соответствующий шифр (по международной классификации болезней последнего пересмотра), и не позже третьего дня передает их в медицинскую канцелярию».
– Шарашкина контора! – выпалила Юля. – Вы явно что-то мутите. Столько формальностей упущено. Не может быть, чтобы вы не знали о них, а значит, все сделано нарочно!
Ее головная боль возвращалась с такой же быстротой и силой, с которой росло желание во всем этом разобраться, выяснив, что все-таки творится в этой вирнаковской психиатрической клинике.
– … переведен на третий этаж, – шепотом проговорила она, проведя пальцем по расплывшемуся тексту, написанному от руки. – Да все окна этого этажа досками заколочены, кого вы могли туда перевести? Что за ерунда?!
Юля отключила ноутбук, резко поднялась