– Ну… – Андрей слегка смутился. – Просто я могу это делать, вот и предлагаю. Я… я… – он смотрел на неё не в силах произнести слова. Лиза сидела, согнув ноги, облокотившись о спинку кровати, и робко смеялась, прикрывая нижнюю часть лица рукой. А вверху сияли блестящие голубые глаза, пока плеч пытались коснуться волосы цвета светлого золота. Почему-то сейчас Лиза казалась такой беззащитной и оттого желанной. Её ноги, согнутые в коленях, совсем тоненькие, словно кричали о помощи, просили защиты, словно только сильные мужские руки могли спасти их от жестокого мира. – Я не знаю, что ещё могу сделать. Я больше ничего не умею, поэтому и спрашиваю, что…
Внезапно она обняла его. Обвила торс руками и прижалась головой к груди, потянувшись к Андрею всем телом – так маленькие котята тянутся к своей маме. Она действительно свернулась в клубочек, подогнув под себя ноги, и не отпускала мужчину, которого держала в объятиях.
А Андрей… Он испытал нечто странное, когда чужие руки резко обвили его тело. Обычно это проделывали в драках, его торс зажимали в крепкие тиски, когда хотели сбросить на пол, но сейчас… сейчас всё было очень нежно. Никто к нему не был так нежен. Одни движения Лизы передали Андрею столько нежности, сколько ему не дарили за всю жизнь, а когда она прижалась к нему, свернувшись клубочком, в груди стало так тепло, так жарко, что казалось, будто рёбра сейчас расплавятся. Ни одна драка, ни один удар, ничто в жизни не сразило Андрея так сильно, как подаренная нежность.
– Странно, да? – спросила Лиза, не открывая глаза, слушая, как совсем рядом стучит мужское сердце. – Мы ещё даже не познакомились, а ты мне уже дороже всех на свете. Мы встретились меньше часа назад, а я уже люблю тебя так, как не любила никого.
Андрей полностью растерялся. Он не знал, что на такое следует говорить, а потому чувствовал себя виноватым, заливаясь краской. Ещё совсем недавно он был полон решимости покончить с собой, а теперь его обнимала голубоглазая девочка Лиза и передавала ему то, что не передавал никто – нежность.
Нежность…
Андрей почувствовал, как к глазам снова подступают слёзы.
– Ладно, – он нехотя разомкнул её объятия и вышел из них, при этом на душе остался странный осадок. Андрей встал и сказал: – Я сейчас пойду что-нибудь приготовлю, а ты пока полежи, отдохни. Только пообещай мне, что ничего с собой не сделаешь.
Она не задумываясь ответила:
– Обещаю.
Несколько секунд Андрей всматривался в её глаза, пытаясь найти там хоть каплю лжи. Не сделав этого, он пошёл на кухню.
Все остальные действия окрасились в цвет того самого осадка, что остался после объятий – серо-розовый. Розовым были губы Лизы, а серым – душа Андрея. По какой-то причине теперь они смешались в единое целое; готовя яичницу, Андрей словно ощущал, как эта серо-розовая жидкость наполняет его сосуды вместо крови, разливаясь из центра груди. Эти объятия… Они так смутили, что захотелось немедленно выбежать из комнаты –