Северин. Привет тебе пороков наших обличитель, секретов ревностный хранитель. Так и знал!
Судья. Что?
Северин. Что вы явитесь… Мы же не договорили тогда, когда я был здесь…
Судья. Должен сказать тебе, не прокурорское это дело в кино публику ублажать и развлекать. У тебя профессия другая – тихая, рассудительная. Да и что за кино-то сочинять будешь? О чем?
Северин. Как пьяная жена мужа-генерала убила… Застрелила спящего из подарочного пистолета, который он в сейф убрать забыл, потому что сам пьяный был.
Судья. Да, богатый сюжет! Неужели тебе интересно для киношников это дело раскручивать? Им это только для сенсации нужно. Мы же с тобой ради установления истины старались. Это разные вещи.
Северин. Считайте, что я просто решил подзаработать.
Судья. Не верю. Знаю, что вы, Северины, без смысла не можете. Ты не из таких.
Северин. Вам легко сейчас рассуждать!
Судья. Да, с меня теперь взятки гладки. Я теперь вот здесь с богами говорю. Нахожусь, как говорят юристы, в другом правовом поле… А вот ты… Тебе еще людям в глаза смотреть надо…
Северин. Опять намекаете, что правду мы тогда до конца так и не установили? Только одну несчастную женщину в убийстве мужа обвинили и в тюрьму упрятали? А до остальных не дотянулись!
Судья. Да. Не дотянулись. Поэтому считаю, что если совершено преступление, всегда есть преступник – конкретный и реальный. Тот, кто воткнул нож или нажал курок. Но очень часто есть еще и тот, кто дал приказ это сделать или довел человека до этого. Так что даже тогда, когда кажется, что истину вообще установить невозможно, искать ее все равно надо. И люди всегда ее будут искать, потому что не могут согласиться, что ее нет вообще. Ибо тогда жизнь просто бардак, а люди – плохие клоуны или безмозглые мартышки.
Северин. Вы извините меня, я что-то не все понимаю. Как-то вы издалека заходите.
Судья. Я хочу, во-первых, дать тебе один совет – никогда не старайся кому-то угождать, всегда работай на истину, а если уж не знаешь, как по закону поступать, поступай по совести. И, во-вторых, я тебе одну мою рыжую тетрадку подарю. Тайную, рыжую такую…
Судья приближается к дивану, достает оранжевую тетрадь и передает Северину.
Северин. Зачем она мне?
Судья. Знаешь, как в сказках говорят – пригодится… Я ее завел, когда в Японии жил. Я в нее такие особые японские вертушки для мозга записывал. После них многие темные вещи становятся яснее…
Северин. Ой. Вы тут такого наговорили – выпить хочется.
Судья. Ну да… Только не поможет. Пора бы уже в этом убедиться. Ты сколько пьешь, а все не отпускает. Сомнения и грусть не утопить в вине. Надобно делом заняться.
Северин. Да-а-а. Сейчас это не просто сделать. Мы с вами, по-моему, в этом уже убедились. И во время следствия, и на суде все врали.
Судья. Сколько преступлений не раскрыто из-за правдоподобной, но подтасованной информации, которую следователю, прокурору, судье внедрили в мозг. Все эти очевидцы, свидетели, сослуживцы.
Северин…охранники, родственники, жена…
Судья.