Ну, я постаралась отвечать им тем же, но сдержаться, порой, было очень трудно.
А вот потом в больнице появился странный тип – любитель чёрного цвета. В первый раз мы столкнулись с ним на лестнице, когда он торопливо сбегал по ступенькам и, не глядя, толкнул мой жутко неудобный гипс. Вскрикнув, я отшатнулась к перилам и зажмурилась от боли.
– Ой, – выдохнул растерянный голос, – простите! Я не хотел.
Открыв глаза, я тут же забыла обо всём: передо мной стоял высокий черноволосый парень лет двадцати пяти, черноглазый, благородно бледный и… красивый. До умо-помра-чения! Шаблон так и просился сам собой, поскольку густые волосы цвета воронова крыла лёгкими волнами падали ему на плечи, а чёлка игриво вилась над изогнутой левой бровью. Уф, я таких только в кино и на картинах видела. Он снова пробормотал извинение, и тонкие пальцы невольно скользнули вдоль гипса, остановившись в районе моей ключицы. Так близко к шее, что мне вдруг так захотелось коснуться щекой его изящных пальцев – ах! Не знаю, что меня остановило: наверно, трезвый разум сумел пробиться сквозь пелену его чарующего взгляда.
А через миг в мои уши снова влился бархатистый голос:
– Вы в порядке?
– Почти, – пробормотала я.
– Позвольте вам помочь?
С помощью его рук моё тело приняло вертикальное положение. Тонкие пальцы ещё раз скользнули по гипсу – на сей раз сверху вниз. Он спросил о моей руке, и я – теперь уже с насмешкой – рассказала, как отчаянно избегала столкновения с лосем и врезалась в дерево.
– А-а, так это ваш "немец" сплющил свой зад о старый дуб?
– Да, мой "Мерседес". А вы… уже знаете? Надо же. Боюсь увидеть свою бедную машину.
– Да уж, вряд ли она уже поедет.
"Выходит, он осмотрел мою машину? Ловко!", – подумала я, но спросить ничего не успела: парень вдруг отступил на шаг и чуть склонил голову.
– Афанасий Кокаларис, – представился он, тут же одарив меня горящим взглядом.
Блин, я бессовестно не сдержалась и хрюкнула от смеха.
– А что такого? – вздёрнул бровь красавец. – В переводе с греческого "Бессмертный Тощий".
Нет, он явно издевался. Тощий да ещё бессмертный! А сколько гордости во взгляде!
– Очень мило, – улыбнулась я. – Как видно, перевод вас не смущает.
– Нисколько.
– А я – Вероника Царевич.
– Ух ты! – оживился Афанасий. – А дедушка – Иван?
– Да. Вы были знакомы?
Афанасий загадочно улыбнулся.
– Встречались, однажды. Хороший был человек. Моя тётка Ядвига его лично знала. Она вот тоже