– Очень хорошо отношусь! – ответил я. – Это у меня был самый любимый предмет.
Едва войдя в кабинет, я заприметил в углу, на резной подставке, большой, очень красивый и явно старинный глобус с названиями океанов и континентов, сделанными на английском – и он натолкнул меня на одну любопытную мысль.
– Вот и замечательно! – обрадовался мой собеседник. – Я как раз преподаю этот предмет. Значит, поработаем вместе?
Я мотнул головой в знак согласия. Собственно, пришедшая мне в голову идея была проста. Чтобы в моём положении – весьма, надо сказать, неопределённом – чувствовать себя хоть сколько-нибудь уверенно, лучше всего найти некий образец, прототип, по которому и выстраивать своё поведение. И я подумал о том, чтобы выбрать в этом качестве Саню Григорьева, главного героя «Двух капитанов» – лучшего детского (а может, и вообще лучшего) романа в советской литературе. А что? Его поведение и мотивация прописаны Вениамином Кавериным весьма и весьма подробно, разного рода нюансы легко скорректировать, а географию – по сути, стержень Саниных интересов и жизненных планов – я на самом деле всегда любил и знал очень даже неплохо. Да авиацией, если не обманывает память, интересовался всю свою жизнь, а это здесь популярная тема. Осталось, усмехнулся я про себя, найти Катю Татаринову – и дело, можно сказать, в шляпе…
Мои мысли прервал задребезжавший в коридоре звонок.
– Перемена закончилась. – сообщил заведующий и поднялся из-за стола. – Мне пора на урок, а сейчас, давай-ка я провожу тебя к начальнику коммуны.
– Не нужно, Тарас Игнатьевич! – торопливо отозвался я. – Я и сам дойду. Олейник… наш комотряда вчера показывал, где это.
– Вот и ладно! – заведующий кивнул, как мне показалось, с некоторым облегчением. – если что, спросишь у постового на входе в главный корпус, он вызовет дежурного командира и тебя отведут.
Направляясь на приём к начальству, я на полном серьёзе ожидал увидеть кого-то, похожего на Макаренко – каким он представлялся мне по книгам и фильму «Флаги на башнях». Полувоенный френч, маленькие усики, пенсне или очки в проволочной оправе. И обязательно – понимающий, слегка ироничный взгляд и особая манера на равных говорить с собеседником, даже если тому всего-то пятнадцать лет от роду. В общем, готовая икона советской педагогики.
Действительность же обернулась для меня настоящим сломом шаблона. Начальник более всего напомнил мне счетовода Вотрубу из старой телепередачи «Кабачок 13 стульев», причём, как внешностью – низенький, полноватый, с огромными залысинами и сморщенным, улыбающимся круглым лицом – так и повадками патентованного бюрократа. На лацкане потёртого пиджака я заметил значок