– Если этот мир – единственно-подлинный, откуда пришел Свабуджа? Где он был раньше?
– Калиманас ждал, когда мы будем готовы принять его великий дар – свободу и равенство всех перед всеми. Теперь мы сами выбираем свою судьбу!
– Ха-ха, это точно! Запрещено только верить в людей, творить добро… Что еще? Ах, да! Запрещается осуждать поступки, которые раньше считались предосудительными. Все существа – в равной степени звери, и если тебе причинили зло – причини другому еще большее зло. Теперь все можно – нельзя только сомневаться в учении великого Свабуджи, нельзя сомневаться в том, что оно действительно всех освободило.
– Ты не просто походишь на человека – ты думаешь как человек! Ты хочешь поработить сей вильный город! – завопил Карлик Маркус, затопав ножками.
– Рабов всегда пугают порабощением, не так ли? – заметил Пурусинх. – Но как можно поработить свободного? И разве может сам поработитель оставаться при этом свободным? Поистине всякий поработитель, нуждающийся в своих рабах, в конечном счете сам становится рабом.
– Где стража? – неистово поднял вверх кулачки Карлик Маркус. – Что вы их слушаете? Они же враги вашей свободы!
– От вас за версту несет разложением, но вы так верите в свое сверхчеловеческое предназначение, что это даже потешно, – сказал Пурусинх, обращаясь ко всем собравшимся. – Если Калиманас освободил вас от всех привязанностей, отчего же вы так привязаны к его учению? Отчего же вы так привязаны к этому городу, который был построен не вами и который никогда не будет вам принадлежать?
– Хватайте их! – заблеяла разноголосая толпа. – Куда они скрылись?
Но ягуароподобный Пурусинх, захватив с собой Джанапутру, молниеносно перепрыгнул через базарную площадь и уже шагал с царем на соседней улице.
– Карлик совершил святотатство, – вырвалось у Джанапутры. – Ты бы мог испепелить его на глазах у всех, почему ты этого не сделал?
– Может быть, потому, что он не заслужил смерти от руки Пурусинха, а может быть, потому, что в древние времена он был великим сиддхом, пока не стал даймоном Майятустрой.
– Что?! – лицо царя Джанапутры вмиг стало серым как известь.
– Как странно, да? Поутру ты хотел обвинить меня в уничтожении Майятустры, а ближе к вечеру сам пожелал его смерти. Вот так всегда. Мы всегда спешим, желая быть успешными, бежим куда-то, крутимся, словно белки внутри колеса дхармы, и не видим, куда в действительности оно движется. И даже если бы ось колеса стояла на одном месте, мы бы не заметили этого. Мы чувствуем только, как колесо выматывает нас, раскручиваясь все сильнее, и в спешке не замечаем, что мы сами являемся причиной движения. Знаешь ли ты, царь Джанапутра, куда движется твоя колесница?
– Прости, но мне трудно это понять, – недоумевал Джанапутра. – Получается, что карлик сам над собой издевался! Зачем он разбил свое предыдущее