Намеренное употребление многозначных понятий в работах Г. В. Гегеля («Geist» (нем.), «Seele» (нем.)), перевод на русский язык которых может означать одновременно и дух, и душу, Г. Г. Шпет объяснял его (Гегеля) личным убеждением, что, таким образом, можно понять «умозрительный дух самого языка». Таким образом, наглядно представлена семиотическая особенность лаборатории творчества новых смыслов в условиях языковой дихотомии немецкого языка. Данная лаборатория творчества выстраивает псевдодуховную мировоззренческую парадигму.
Дополним это умозаключение фактическими данными, которые нам предоставят закономерности частоты использования понятий духа и души, обнаруженные в работах И. Канта. В работе «Kritik der reinen Vernunft» (на языке оригинала) категория «дух» – «geist» (нем.) употребляется – 23 раза, а категория «душа» «seele» (нем.) – 168 раз.
В русскоязычной версии данной работы категория «душа» употребляется 230 раз, понятие духа – всего 25 раз. Статистическое различие в восприятии понятий души и духа у переводчиков в работе «Критика чистого разума», проанализированной нами и на языке оригинала, и на русском языке конгруэнтно таковому различию в работе «Феноменология духа» Г. В. Гегеля.
Таким образом, языковые антиномии (в нашем подходе маркёры онтических антиномий) категорий идеального в материи немецкого языка это показатель не пройденной онтической и онтологической эволюции души и духа.
Исследования современных учёных относительно наиболее точных методов познания духовной / трансцендентной стороны личностного бытия человека (Б. С. Братусь, В. В. Копейкин) склоняются к выбору подходов, используемых в религиозной философии христианства. Данные методологические обстоятельства свидетельствуют об ориентации их лабораторий научного творчества на средневековую традицию обожествления духа, а не души. Таким образом, исследования данных авторов не способствуют прогрессу в вопросе устранения негативной стороны феномена толерантности духа к отсутствию души в рамках личностной модели бытия.
По мнению автора, труды К. В. Копейкина не очень точно раскрыли загадки онтологического конгломерата «anima» двух различных феноменов души и духа. Его разумная критика объективных методов познания и абсолютизированной рационалистической парадигмы не позволила выявить феномены толерантности духа к отсутствию в его поля развития онтологии души. Концепты души и духа атомизировались в пределах только психических функций духа.
Таким образом, методы общенаучного познания, используемые в условии действия абсолютизированных парадуховных программ личностного бытия принимали «норму» примата цифры над буквой,