Эти рассказы описывают отдельные аспекты жизнедеятельности моей и моих друзей преимущественно во времена застоя. А в конце краткое сравнение с настоящей ситуацией.
В разделе «Лирика» несвойственные мне лирические измышления на вечные темы – о любви, деньгах и страсти.
Чтобы слегка уравновесить сентиментальность, я поместил несколько забавных так называемых «микрокомедий».
Что из всего этого вышло, судить тебе, дорогой читатель!
Шорты истории
На путях к излечению
Кажется, ещё во время войны или сразу после, мальчишкой, я бежал по маленькому дворику в нашем доме по улице Чайковского, 63, упал и наткнулся правой ладонью на разбитое стекло. И осколки, правда маленькие, вонзились под кожу.
А ниже этажом, под нами, жил доктор Лебедев, который лечил всю нашу семью.
И он мне, продезинфицировав предварительно йодом, аккуратно щипчиками вытащил все осколки. А запомнилось мне это потому, что я не плакал и мама меня за это похвалила.
После блокады я очень часто болел ангинами. На семейном совете решено было удалить мне гланды. Врач смазал мне чем-то гланды, засунул в рот длинную стальную палочку, на конце которой было кольцо с острыми внутренними краями, надел это кольцо на гланду и рванул на себя. Меня бросило в испарину. Но я надеялся, что это всё! Врач сказал: «Открой рот, я хочу посмотреть как там». Как последний лох, я открыл рот, а он мне вырезал и вторую гланду! Одно утешение было, что мама потом, на зависть сёстрам, покупала мне мороженое. Его было рекомендовано есть, чтобы остановить кровотечение…
Мне было лет восемь, когда я наскочил в лесу на колючую проволоку и сильно поранил икроножную мышцу. Мясо в ране было какое-то мелкорваное, и я сказал маме, прибежав домой: «Мама, у меня, кажется, икра из ноги вылезла!» Потому что это место в ноге называлось «икра»!
Вообще-то семья наша была во многом врачебная. Мама работала в биохимической лаборатории детской больницы, старшая сестра Марина в своё время окончила медицинский институт и была хирургом, её муж был анестезиологом.
Марина говорила: «Если тебе или твоим друзьям надо что-нибудь отрезать, ты скажи, с удовольствием сделаю». И надо сказать, что все мы этим пользовались, и это было абсолютно бесплатно.
Помню, что, будучи студентом Политеха и членом сборной команды по волейболу, как-то на тренировке прокусил себе нижнюю губу. Марина мне её оперативно зашила. Приходили навещать друзья, много разговаривали, шов начал нагнаиваться. Сестра предупредила, что может образоваться свищ – постоянная дырка в нижней губе. Я представил себе, сколько вина будет выливаться, когда буду его пить, через эту дырку, и замолчал на месяц!
Вообще очень важно было иметь знакомых врачей. Учитывая, что медицина была практически бесплатной и всюду были огромные очереди, иметь блат было необходимо – и чтобы попасть к хорошему врачу, и чтобы попасть в хорошую больницу. Была ещё обкомовская, где-то на Крестовском, как теперь бы сказали, «повышенной комфортности». Была 40-я поликлиника для творческих работников, членов творческих союзов.
Я попал с переломом ноги после соревнований в более или менее рядовую больницу на проспекте Карла Маркса. Лежал на вытяжке, как и все 8 человек в нашей палате – от грузчика до полусумасшедшего алкоголика. Лежать было весело, рассказы из жизни и просто анекдоты не давали скучать. Пришла навестить меня Наташка по кличке «Черепаха», (Наташа Стеблин-Каменская, мы с ней учились в Политехе) спросила, что принести. Народ заорал – водки! А было уже без четверти семь. (Кто не знает, водку продавали с 11 до 7). Наташка быстро вылезла в окно (палата была на первом этаже) и через 15 минут вернулась с бутылкой. Я предложил лежачим открыть рты, а Наташка ходила между коек и наливала из бутылки прямо в рот. Народ после этого меня сильно зауважал!
А в соседнем большом зале лежали женщины с переломами таза. Для лечения их верхнюю часть фиксировали на кровати, а ноги перекидывали через перекладину и прикрепляли к ним гири разного веса, таким образом потихоньку выравнивая и сводя вместе смещённые кости таза. И надо сказать, что движения в таком положении причиняли довольно изрядную боль…
Я к тому времени уже наладил хорошие отношения с врачами, и когда в больнице вдруг начался какой-то переполох, то спросил забежавшую к нам в палату врачиху Татьяну Сергеевну, дескать, что случилось, что за праздник? И она ответила, что из соседней палаты выписалась пролежавшая там четыре месяца женщина – с двухмесячной беременностью! И вся больница пьёт за любовь, которая не знает преград!
Вообще наша компания обычно собиралась осенью на Чайковского смотреть слайды о летних путешествиях, слушать рассказы. А в ту осень наша приятельница, балерина, сломала ступню, а любимая сестра Люба – ключицу, а кто-то разбил голову… И мы вместо слайдов развесили по квартире рентгенограммы.
А Люба рассказывала, что она лежала в коридоре, где в ряд были установлены постели, на которых лежали