– Он назвал мою прическу гнездом…
– Переволновался, бедолага! – перебила Жанин.
– …признался, что это он подстроил представление с открыткой в руках Макграта, еще, что поспорил насчет свидания со мной, после затащил в туалет, снял там брюки…
Здесь я осеклась, потому что рассказывать о сквернотоме Гаррисона – это подло и низко, даже учитывая наши с ним непростые отношения. Но Ани внезапно пришла на выручку:
– Когда ты зашла в комнату, лицо у тебя было такое задумчивое и светлое, а в руках – поросенок и цветы. Кажется, ты рассказываешь не всю правду.
– Угу, знатный свин: ручная работа, дорогие материалы, крылья на мягком каркасе… Ради меня никто на такого не разорился, – Белла скривилась, но тоже села на кровать.
– И сделанную мной прическу никто бы не назвал гнездом. Так что ты все выдумываешь, хитрюга Харпер, – заключила Жанин. – Теперь давай правду, мы ждем откровений о ваших поцелуях!
Белла и Ани почти одновременно кивнули и наклонились вперед, чтобы точно не пропустить детали.
Правду рассказать? Про то, как Гаррисон чмокнул меня? Но это скучно, ни тебе волн жара, ни трепетания бабочек в животе, ни внезапно вспыхнувшей страсти… Но, к счастью, у меня же есть неплохая теоретическая база в этом вопросе.
– Он встал точно напротив меня, от вожделения его черные глаза уподобились глазам демона, а ноздри раздувались от едва сдерживаемой страсти, – я устремила взгляд в потолок и сжала хрюню, точно это он был моим пылким, но нежным любовником. Так, теперь главное – не выдать себя раньше времени и вставить правильное имя. – Уильям прошептал: «Сегодня ты будешь моей, Харпер Тейт», после обхватил меня за затылок и впился губами в мои губы. Его язык холодной змеей вторгался в пещеру моего рта, исследовал ее, ласкал робкий мох моего языка…
– …«Любовные страсти Розы», четвертый том, – констатировала Ани и махнула на меня рукой. – От Харпер мы все равно ничего не добьемся, можно ложиться спать.
– Угу, завтра Кларисса все равно расскажет. И без всяких змей, – согласилась с ней Белла.
– Вот и славно, – пока они не передумали, я отвернулась к стенке и натянула одеяло повыше, чтобы удобнее было обнимать хрюню.
«Раз обнимаешь, то и целуй!» – внезапно пропищал он. Надо будет распороть его и вытащить артефакт-болталку, тогда хрюнечка станет полностью идеальным. И попросить Ани, чтобы аккуратно зашила, я точно не смогу. А продажа… как-нибудь потом.
Соседки еще немного пошушукались, после погасили свет, кроме ночника над кроватью Ани, которой тоже вручили парочку томов «Любовных страстей Розы» на праздник. Надо же было так проколоться, ведь знала, что у них с мисс Пэриш сходные литературные вкусы.
Уснула я почти сразу, а проснулась от звука открывающейся двери. Отец приучил меня спать очень чутко и держать под подушкой