Делаю к нему шаг и вкладываю свои пальцы, они тут же утопают в горячем, но очень нежном сжатии. Между нами высочайшее напряжение, по крайней мере, я это точно ощущаю. Его давящая энергетика настолько велика, что дрожь в ногах даёт о себе знать, чёртова шпилька шваркает по плиточному покрытию и я неуклюже теряю равновесие. Сильная рука успевает обхватить меня за талию и удержать от неминуемого падения.
– Поймал. – выдыхает он, опаляя мне скулы. От него исходит горько-терпкий запах и меня тут же обволакивает дурманом. Умопомрачительный парфюм.
– Спасибо. – снаружи держу лицо, а внутри рассыпаюсь на мелкие осколки. Под кожей разливается жар, на щеках выступает румянец.
Глаза утыкаются в расстёгнутый ворот рубашки, где виднеется лёгкая поросль волос, поверх которых выделяется массивная золотая цепь. Такие же громоздкие дорогие часы и на запястье. И для завершения образа такой же фирменный величавый взгляд.
Тот самый перебор, что сводит с ума всех его женщин. А их немало.
– Она любит падать на ровном месте! – выпаливает за спиной Давид и даже не представляет себе, как помогает мне в данный момент. Признавать слабость перед Розановым не даю себе даже в мыслях. Это ненормально так хмелеть и робеть.
Стараюсь деликатно отстраниться, но в глазах Игната мелькает опасный огонёк.
Рука на моей талии сжимается, а на суровом лице мужчины выразительно сходятся брови.
– Уделишь мне минуту? Хочу преподнести свой подарок.
Мне? Сейчас? При всех?
Я зачем-то смотрю на его губы, перестаю дышать, заворожённо киваю.
Не выпуская меня из жаркого захвата, Розанов тянется свободной рукой во внутренний карман своего пиджака и достаёт продолговатую бархатную коробочку. Замираю. По моему лицу блуждает внимательный взгляд с лёгким прищуром, а я от волнения теряю дар речи.
Все последние годы Игнат присылал мне лишь шикарные цветы и короткое сообщение «С днём рождения, малышка Ия». С чего вдруг такая щедрость? Насколько я знаю, он даже своих любовниц не балует, абсолютно скуп на подарки и на любые проявления симпатии.
Давление его руки на талии ослабевает, но я вздрагиваю, когда вдруг по моим позвонкам пробегаются настойчивые пальцы, распуская по телу колкие мурашки.
– Открой, Ия. – произносит он проникновенным голосом.
Дотрагиваюсь дрожащими пальцами до ювелирного футляра и медленно открываю.
– Ах, какая красота, Иечка!! – приходит в восторг моя мама, знающая толк в украшениях.
Щёки начинают пылать, а онемевшие губы сами собой раздвигаются в поражённой полуулыбке.
Невесомыми касаниями очерчиваю витиеватые линии золотого браслета, задерживаю подушечку пальца на россыпи рубинов и не могу сдержать прерывистый вздох.
Поднимаю сверкающий взор на Игната и шепчу тихое «спасибо». Лично ему.
Его