Обитель. Максим Сонин

школы. Не могла, потому что росла вместе с ними, вместе ходила в походы, гуляла по городу – она не могла рассказать им о ПТЗ что-то, чего они сами не знали. И тогда она стала учить карельский, и все друзья сразу приняли: это то, кто она есть. Девочка, которая любит Карелию настолько, что готова учить язык, на котором никто из них не говорит и никогда не думал, что придется говорить.

      Карельский пригодился Элеоноре в работе – в газете ее всегда посылали на «этнические» задания, часто самые интересные и захватывающие. Сам язык Элеонора почти не использовала – на заданиях все изъяснялись с ней по-русски и иногда по-фински. Но в голове у редакторов вне Петрозаводска жило какое-то огромное карельское население, для которого требовался специальный журналист-переводчик.

      И вот сейчас приходилось напрячь все свои знания – каждое слово могло значить что-то ценное. Элеонора уже понимала, что правильнее всего будет послать репортаж кому-то из знакомых с родным карельским, но очень хотелось вот прямо сейчас рассказать детективке все полезное, что содержалось в репортаже. Она поставила видео на замедленную скорость, дважды пересмотрела фрагмент с Селуевой. Потом еще раз и все остальное – но там журналисты просто собрали людей с жалобами на русский язык. Никто больше не говорил ничего про усыновление, приюты, не использовал странное слово, всплывшее в речи Марии, которое, если бы Элеоноре нужно было перевести его на русский язык, она бы перевела как «лесной дом» или «лесная обитель».

      Глава седьмая

      Валентин Соловей ответил Элеоноре, когда часы в телефоне показывали уже без десяти одиннадцать. Они с детективкой до сих пор сидели в кафе, но последний час работали совместно: Элеонора объясняла детективке, как искать и разбирать документацию благотворительных фондов. А фондов, повязанных вокруг Марии Селуевой и «Ладожья», было много, и у каждого были свои учредители, попечители и подразделения. А вот чего у них не было, так это сайтов. Фонды упоминались в списках благотворительных организаций, некоторые – очень редко – всплывали в каких-то статьях и медийных материалах. У одного была группа вконтакте, совершенно пустая и привязанная к пустым профилям. Самым удивительным было то, что даже после часа поисков не удалось расшифровать ни одного из имен, привязанных к фондам. Везде фигурировали инициалы и фамилии, но Элеоноре никак не удавалось найти нужные регистрационные документы. Детективка пыталась помогать, перебирала социальные сети и в принципе упоминания в интернете фамилий и инициалов, но ничего подходящего не находилось.