– Федька, а ты как думаешь, если Булатку цыгане угнали, продавать они его на наш базар приведут или в соседний какой уезд отправятся? – спросил младший брат Василий.
– Не знаю, Василек! Можа, приведут, а можа, и не приведут, – задумчиво и нехотя ответил Федор.
– Поглядим, поспрошаем народ, а потом в уездную стражу пойдем, в розыск подадим.
Снова нависло молчание. Старший брат, подложив под голову правую руку, дремал, время от времени покачиваясь всем телом в такт телеге. Нет мягче подушки, чем своя рука! Младший же, облокотившись на сено, с любопытством смотрел вдаль.
Уездный базар летом широк и богат. Продавцов и покупателей тьма-тьмущая! Кто хлопушки да свистуны продает, кто муку, кто ткани, да сряду готовую. Отдельно расположились продавцы живности. Тут тебе и лошади, и коровы, и козы. А уж птицы всякой от мала до велика – и кур, и гусей – счету нет.
– Здорово были, мужики! – поприветствовал Федор двух знакомых из соседнего села, продававших пегую кобылу. – А не видал ли кто из вас тут цыган с вороным конем-трехлеткой?
– Нет, не было нынче цыган. Можа, еще подойдут попозжа? – ответили мужики.
– А это у тебя жеребчик намедни пропал?
– У меня, братцы! Как в воду канул. Спутан по передним ногам был, – с грустью ответил Федор.
– У нас-то вот цыганки все большинство по деревням ходят, гадают да девок и баб порчами-корчами пужают, а цыганов самих не видать, – вступил в разговор второй мужик. – За лесом они табором стоят уж боле двух семиден. Туда бы наведаться, да, вишь, балакают, урядник наш с ихним бароном вась-вась! Ты гляди в оба, Федя! А то, как бы урядник-то тебя за поклеп под арест не сграбастал. Он, виш, всякого неугодного хватает и на войну с япошками забривает. Разнаряд у него какой-то есть на молодых мужиков.
– Добро! Кому сорока на хвосте новость принесет, не посчитайте за труд, передайте до меня. Мол, так и так, слыхали про твою пропажу. Там-то и там видали люди. По гроб жизни благодарить буду!
Федор, обсудив с братьями новости, решил не ходить к уряднику, а зайти в лавку старого еврея, который был известным в округе скупщиком и якшался с цыганами. Хитер был старый Шломо!
Да в этот раз не пришлось ему хитрить. Он и в правду не слыхал и не видал молодого вороного жеребца в таборе у цыган. Барон пообещал продать ему двух хороших коней, но речи о молодом жеребце не вел. Эта новость от хуторских мужиков запала ему в душу.
«Скрытный цыган, не сказал, значит! Ну, раз не сказал, значит, не обманул. Значит,