И вдруг фитиль в лампе сам собой стал медленно разгораться. Вот уж и весёлый язычок пламени трепещет за пузатым ламповым стеклом. А за окном, закрытым ставнями, послышалась весёлая музыка. Тильтиль и Митиль проснулись и бросились к окну. Как удивительно было на улице! К богатому дому напротив подъезжали запряжённые белыми конями кареты. Из них выпархивали нарядные мальчики и девочки. Они устремлялись в дом, где уже ждала их сверкающая рождественская ёлка, а стол был уставлен блюдами с восхитительными пирожками и удивительными пирожными. Ни разу в жизни Тильтиль и Митиль не пробовали таких лакомых угощений. Даже вкуса их не знали. А богатые мальчики и девочки – вы только подумайте! – не спешили наброситься на еду, съесть эти чудесные пирожные, насладиться этими необыкновенными пирожками! Ну, конечно, они ведь могут есть такие вкусности каждый день. Но Тильтиль и Митиль тоже могут есть сколько угодно пирожков и пирожных. Только воображаемых.
– Я съела уже двенадцать пирожных! – воскликнула Митиль.
– А я… я четыре раза по двенадцать! – похвастал Тильтиль.
– Как вкусно! Как вкусно! – повторяли они и весело смеялись.
Вот и к ним пришло Рождество. И не воображаемое, а самое настоящее, потому что веселье-то их было вовсе не придуманное. Взявшись за руки, Тильтиль и Митиль радостно запрыгали по комнате. Вместе с ними приплясывал огонёк в керосиновой лампе, ухало тесто в квашне, плескалось молоко в кувшине, поскрипывала сахарная голова на полке. Дети так расшумелись, что не сразу услышали стук в дверь: тум-тум!
– Ой, кто это? – испугалась Митиль.
– Отец! – прошептал Тильтиль и уже хотел было нырнуть под одеяло, когда дверь медленно растворилась.
Перед ними стояла крохотная старушонка в зелёном платье и красном чепце. Ух и страшна она была! Горбатая, одноглазая, хромая, нос крючком. А голос какой хриплый и ворчливый!
– Нет ли у вас, дети, Синей Птицы? – прохрипела старушонка.
Тильтиль сразу взглянул на горлицу. Как? Отдать её этой страшной старушонке? Ни за что!
А странная гостья проворчала:
– Твоя птица мне не нужна. Она не синяя и не спасёт мою умирающую внучку.
– Она больна? Что с ней? – встревожилась Митиль.
– Не знаю. Но ей хочется быть счастливой. А счастье приносит Синяя Птица. Мы, феи, это знаем.
Какая же она фея? Старая, некрасивая. Феи прекрасны и таинственны. А эта старушонка похожа на их бедную соседку Берленго.
А старушка продолжала:
– Да, я фея Берилюна. И очень прошу вас, нет, приказываю пойти за Синей Птицей. Только дети и лишь в Рождественскую ночь могут поймать её.
Тильтиль и Митиль смотрели на две седые прядки волос, выбившихся из-под чепца, и никак не могли поверить, что перед ними фея.
– Ах, люди, люди, – проворчала фея, – они слепы и видят лишь то, что можно увидеть глазами. Но вам, дети, я верну зрение. Вот смотрите!
И она вынула из кармана фартука маленькую зелёную шапочку с блестящей, сверкающей… пряжкой? Пуговицей?
– Это алмаз, – сказала фея Берилюна. – Стоит надеть шапочку на голову, повернуть алмаз справа налево, и вы прозреете. Станете видеть то, что обычно скрыто от глаз, – души людей и вещей. Надень эту шапочку, Тильтиль, она поможет отыскать Синюю Птицу.
– Мы найдём её! Обязательно найдём! – воскликнул Тильтиль.
– Но вам придётся обойти весь свет, а может быть, и заглянуть в Прошлое и Будущее. И всё пешком, – сказала фея. – Тут бы пригодился ковёр-самолёт, да я куда-то задевала ключ от сундука, где он хранится.
И фея протянула Тильтилю зелёную шапочку. Он надел её, осторожно повернул алмаз, и… И комната наполнилась звуками и голосами. Часы на стене заходили ходуном, циферблат расплылся в улыбке, и с него посыпались, поскакали на пол крохотные человечки, похожие на цифры. Они вихрем закружились в хороводе, напевая колокольчиковыми голосами:
Тинь-тинь, Тильтиль,
Динь-динь, Митиль!
Весь день, день-день,
Нам петь не лень!
– Кто это? – восхитилась Митиль.
– Это счастливые минутки вашей жизни, – засмеялась фея. – Видите, их не так уж и мало.
Тильтиль и Митиль взглянули на фею и ахнули!
Перед ними стояла уже не горбатая старушонка, а стройная сказочная принцесса. Волны чудесных золотистых, словно спелые колосья, волос стекали по её плечам. Небесно-голубые глаза излучали ясный свет. А улыбка, нежная, ласковая, навевала покой и радость.
– Ну что, нравлюсь я вам? – спросила фея мелодичным голосом.
– Ещё как! – прошептал Тильтиль.
А Митиль только всплеснула руками. В этот момент кто-то недовольно запыхтел, заворчал,