Достигнув дьявольского апофеоза во Второй мировой войне, заменив профессиональные «воспитанные» армии свирепыми народными ополчениями, человечество усугубило бедствия войны. Вместе с тем, война неизбежна, как неизбежна болезнь, – от неё не избавишься никакими бумажными договорами. Следовательно, человечеству надо устроиться так, чтобы сделать войны легче переносимыми, избавиться от гангрены морального разложения, болезненный процесс которой длится долгие годы после самой войны. Мы и сегодня видим, как гуманное и человечное отношение В. Путина к войне на Украине присоединяет к нему народы и бесит врагов, как самые ретивые «патриоты» требуют крови своих, пусть и зачумлённых бесами славян, как народное просвещение не может здесь помочь. Тысяча умственно развитых индивидуумов дадут при соединении невежественную и свирепую толпу. Фашисты Гитлера и садисты Европы – палачи – принадлежали к самой грамотной нации в мире. Решающие факторы здесь – воспитание и пропаганда. И в этой области (как и во всех других областях военного дела) воспитание господствует над учением. Изжив психоз «вооружённого народа», придав вооружённой силе характер сколь можно более профессиональный и сообщив нашей жизни сколь можно более церковный дух, мы освободимся от петли, наброшенной на нашу шею доктринерами США, Англии и Ватикана и их последователями. Войне тогда можно будет придать характер «добропорядочного боя» вместо кровопролитной резни, и можно будет опять говорить о военной этике, особенно в борьбе с внутренним врагом, тем более в гибридной войне. Воинская этика – это совокупность правил – писаных, но главным образом, неписаных, – которыми члены военной семьи руководствуются при сношении друг с другом.
Пугачёв, – проба пера Аф-тора ЭГО-мира на Руси.
Это печальное событие в истории нашей страны должно было стать серьёзнейшим предостережением для тогдашних светских и церковных элит. Но они, в силу тех причин, о которых я упомянул ниже о государствах, никаких выводов для себя не сделали. Между тем, практическому христианину очень важно научиться видеть тот источник, из которого исходит та или иная мысль, возникающая в его уме. Ибо источники эти кардинально