– Увы, – вздохнула Летиция, поднося к губам чашку чая. – Ах, какой же он ароматный… И как я могла раньше не любить его…
Дрейк промолчал. Чай с бергамотом, в меру горячий, действительно успокаивал и придавал решимости. А ещё помогал спокойно и без иллюзий увидеть реальность во всём её неприглядном виде.
…Как бы это ни было горько. Как бы ни был горек бергамот.
Дома было тихо и холодно. Эстия была погружена в себя, неподвижна, как изящная статуэтка.
В руках Дрейка остывала чашка сваренного ею кофе. Шторы на окнах были плотно задёрнуты. Тускло горели магические светильники на стенах.
– Ты давно не варила новые зелья, – проговорил он, ощущая смутное раздражение.
– Да. Они бессмысленны. Меня исцеляет твоё присутствие, а не эти зелья.
– Понятно, – он отрывисто кивнул. – Я поговорил с матерью. Она обижена тобой. Говорит, ты была дерзка, грозилась передать мне всю информацию, позволила себе лишнее.
– Я позволила себе правду, – Эстия говорила без эмоций.
– Тебе не стоит обижать её.
– Ей не стоит обращаться ко мне за помощью.
– Эстия.
Ведьма вскинула на него глаза.
– Я тоже обижена ею, Дрейк. Может быть, ей тоже стоит сказать, что она не должна меня задевать?
– Скорее всего, ты неправильно её поняла.
– А, может, это она меня неправильно поняла?..
– Эстия, прекрати.
– Что прекратить? – ведьма была на удивление спокойна. – Прекратить иметь своё мнение? Прекратить защищать себя? Прекратить видеть ситуацию с двух сторон? Почему ты безоговорочно веришь ей, и столь же безоговорочно считаешь, что я придумываю?!
– Потому что её я знаю давно, и в ней уверен. А ты – эмоциональна.
– Именно поэтому ты даже не хочешь услышать наш с ней разговор из моих уст? – она наклонила голову набок.
– Не хочу дважды слушать одно и то же, – он сжал сухие губы.
– Я запомню… – негромко произнесла она куда-то в сторону.
– Эстия, хватит истерик.
– Если тебе нужно слепое подчинение, тебе не стоило жениться на мне.
– Права мать – Арьени слишком свободолюбивы, – Дрейк скривился. – Она, кстати, из-за этого ушла от мастера Эстена. Побоялась, что надоест ему, и он её бросит. Морели всё же в этом плане стабильнее.
– Не расстаются с добычей, да?
– Холят и лелеют – если точнее, – он слегка улыбнулся. – И всё же, будь потактичнее с моей матерью.
– Только после неё.
– Эстия, не будь так упряма! – он повысил голос.
– Ты тоже, – девушка встала с кресла. – Мне надо прилечь.
– Спокойной ночи.
Он проводил жену взглядом. Что-то в ней стало его раздражать. Непокорный нрав, это невнятное спокойствие, безразличие к нему. Как будто его обманули. Как будто под яркой обёрткой оказалась посредственная начинка.
Слишком разговорчивая и строптивая начинка. А это утомляет. Жена должна быть мурчащей