В ожидании свободы. Мэри Лэй

если Терезе пришлось гаркнуть, хотя женщина не упускала ни одного повода для укора.

      – Доченька, ну чего ты так мало мне положила? Совсем не любишь старика, – пошутил Джек.

      Его улыбка служила для Кристины маяком. Девушка каждый день на протяжении жизни сталкивалась с болью, унижениями, предательствами, бывали моменты, когда ей не хотелось жить. Но, когда она приезжала домой и видела трогательные морщинки Джека у глаз, слышала его непосредственный смех и распростертые объятия, душа наполнялась теплом. В один момент все изменилось, будто на картину с насыщенным живописным пейзажем пролили черную краску.

      – Столько достаточно? – спросила Кристина.

      – Да, спасибо! – улыбнулся Джек.

      Обстановка напоминала ее жизнь с Итаном. Уже едва получалось прикрыть газеткой ту бездну, что между ними образовалась, но приходилось жить вместе и стараться сохранять подобие семьи.

      Днем Кристина обнаружила отца на пастбище, огороженном жердевой изгородью, когда-то сооруженной его руками. Девушка помнила, как старательно отец занимался забором, спешил, потому что Кристина расстраивалась, что купленным лошадкам приходится сидеть в конюшне, а они хотят резвиться на воле. Тогда папа казался дочке настоящим героем, тем, кто никогда ее не подведет.

      – Я вот думаю, наверное, нужно посмотреть нового коня, чтобы Джульетта не так тосковала, – озвучил свои мысли Джек, когда увидел дочку.

      – Чтобы потом он умер, и Джульетта снова осталась одна?

      – Милая, этого больше не повторится. Иногда смерть несправедливо забирает наших любимых слишком рано, но это не значит, что всем уготована такая участь, – сострадательно произнес мужчина.

      – Если ты и новому коню будешь колоть транквилизаторы, такой же участи ему не миновать! – не сдержалась Кристина.

      Лицо Джека исказилось замешательством. Он, будто не сразу понял смысла слов дочери, а после осознания обомлел. Мужчина потянулся к Кристине, но она отпрянула:

      – Я слышала, что сказал ветеринар! И это мог делать только ты! Смерч никого к себе не подпускал и только последние дни стал смирным, видимо, после уколов!