– Да как вы смеете?! – в гневе прошептала я, все еще стараясь не разбудить супруга. – Вы… что вам нужно?
– Госпожа моя, могу я говорить с вами наедине?
– Вы… в чем дело? – я была так удивлена, что у меня даже не было сил прогнать его, я просто встала с широкого дивана и набросила халат. Все равно в этом хаосе вещей я не найду свою блузку, а время идет, может, государственный переворот уже не за горами… Всадник почтительно пропустил меня вперед и даже поклонился, что меня немного успокоило – кажется, свергать власть он не собирается. От него мерзко пахло лошадиным потом и еще какой-то военно-полевой грязью, я хотела сказать ему, чтобы он шел в душевую – но промолчала.
– Госпожа моя… вы сегодня спросили вашего супруга, от чего бывает война.
– Наши разговоры с супругом касаются только нас двоих.
– Да, госпожа моя. Но я могу показать вам человека, который ответит на ваш вопрос.
– Вот как? Уж не себя ли вы имеете в виду?
– Нет, моя госпожа. Один солдат, рядовой Глашкин, он…
– Он знает?
– Он не знает, он… блаженный он. То ли сумасшедший, то ли святой, то ли ясновидец какой-то: все знает, все видит, все чувствует. Бывает, вот так посреди боя встанет на поле и стоит, и улыбается так странно… с духами разговаривает, значит. Его в прошлых двух сражениях вот так и убили, пока он там будущее рассматривал и всякие иные миры…
– Какой ужас! Сумасшедший в наших рядах! Ну, ему не место в нашей армии, хорошо, что ты сказал… Сейчас же возьмите его под стражу, а завтра же его казнят.
– Но тогда вы ничего не узнаете, моя госпожа.
– Что не узнаю?
– Про то… кто заставляет нас воевать.
– Ты веришь в бред сумасшедшего? Хороший же из тебя всадник!
– Всех гениев признавали безумцами, моя госпожа. Тот, кто сошел с ума сегодня, может завтра взойти на пьедестал. Истина – это слишком странная штука, чтобы признать ее сразу же.
– Это ты сам придумал?
– Это он так сказал.
– Да, и вправду похоже на бред сумасшедшего. Ну что, пойдем, покажешь мне своего безумца. Как его там… Глушко?
– Глашкин, моя королева.
На улице царил привычный полумрак, подо мной был пол, ровный, деревянный, по нему хотелось идти и идти. Над нашим замком нависал потолок, тоже деревянный, здесь было хорошо, уютно, может быть, потому, что не было видно поля боя. И не было видно крови, такой частой и такой яркой в минуты битвы, и никто не умирал, это так приятно, когда никто не умирает. Тихонько фыркали лошади, в огромном слоновнике сонно копошился слон, старый солдат дремал на боевой башне, положив руку на колчан со стрелами. Только дойдя до стана воинов,