– Я не буду вести себя подобострастно, – ответил Андрес. – Пусть лучше меня десять раз изобьют, чем я покажу свою слабость.
– Пожалуйста, не делай ничего необдуманного, – попросил Хи. – Я не могу защитить тебя здесь. Если на тебя будут нападать заключённые, это не проблема, но надзиратели – самые презренные и мстительные люди. Лучше проглотить гордость и склонить голову, чем получить по шее дубинкой.
Весь оставшийся день они сидели на этой лавке и смотрели на горизонт. Местные называли это место трибуной. Она располагалась выше уровня стены, и с неё можно было обозревать окрестности. Видимо, это было сделано специально, чтобы заключённые видели, какие красивые места располагаются вокруг. Красивые и недоступные.
В который раз Андрес думал о том, когда же его испытания закончатся. У его семьи есть множество влиятельных союзников, и они обязательно вытащат его из тюрьмы, если узнают, где он находится. Мама, его братья и сёстры наверняка уже собирают вокруг себя силы, чтобы дать отпор Тауэру. Если посчастливится и ему удастся подкупить охрану, сбежать из этой тюрьмы, он наймёт самую дорогую антитеррористическую частную армию – ПиВотч Элтиди. Две тысячи элитных военных в самом современном обмундировании. Они участвовали в каждой крупной и мелкой войнах за последние двадцать лет. При взгляде на них наёмники Тауэра исчезнут быстрее, чем стервятники перед львами. Быстрее, чем огонь перед дождём. Быстрее, чем сливочное пирожное на столе перед Дарвином.
Надо только сбежать. Андрес надеялся, что это произойдёт в ближайшее время, а не через двадцать лет. Такой срок он не выдержит.
Больница. Сладкоежка
Артур очнулся в больнице, голова раскалывалась, но это было не самой большой его проблемой. Он не помнил ни кто он, ни какого возраста. Он даже перестал понимать речь, забыл и русский, и английский языки, которыми до этого владел. Его мозг восстановился ровно настолько, чтобы слова окружающих людей звучали знакомо, но все равно бессмысленно. Ему было семнадцать, но чувствовал он себя как новорожденный.
По загадочной случайности он оказался лежащим на больничной койке с привязанными руками и ногами. Ремни с мягкой подкладкой не давали свести руки, а ногам оставляли ещё меньше места. Ужасно чесалась голова. Он не помнил, как здесь оказался, впрочем, его интересовало только одно – шоколадка. Она лежала на тумбочке рядом с часами. Даже сквозь упаковку он чувствовал сводящий с ума аромат.
На улице было темно, в палате горел свет. Воздух вокруг был настолько сухой, что губы потрескаются, если улыбнуться. И постоянный шум за дверью.
Что там происходит, Артур не знал,