Анариель – проснувшись королевой. Светлана Дениз

кристаллы начали постепенно разгораться, наполняясь синим сверкающим светом.

      Мой же кристалл, мертво пялился на меня темнотой.

      Я закрыла глаза, нервничая, что мой не разгорается, подумала о доме, о папе и маме, по которым сильно скучала, о Максиме и почему-то об Агларе. Последнее, мне совершенно не нравилось. Это было неправильно! Отгоняя раздражение, я открыла глаза, увидев, как мой кристалл разгорелся ярче других, мне показалось, что он даже завибрировал.

      Все вокруг замерли разглядывая яркий свет моего кристалла. Мирилда даже зажмурилась. Кристалл продолжал вибрировать и испугавшись, как бы его не разнесло по молельному дому, я отняла от него руку. Сияние тут же стихло, превратилось в бледный свет, пока совсем не исчезло.

      – И о чем же вы так сильно молились, ваше величество?

      Сарказм так и лился из рта Азоры.

      – Естественно, за здравие своего мужа, дорогая Азора! – улыбнувшись ответила я, бросив короткий взгляд в сторону Эрмины. – Мы прекрасно провели утро вместе. Молилась, чтобы каждое утро было таким же прекрасным.

      Эрмина опустила глаза, плохо скрывая недовольную мину на лице и помогла встать Мирилде.

      – Я хочу пожелать и тебе Азора, чтобы каждое утро вставать в хорошем настроении, – добавила я, – кстати, почему ты не выходишь замуж? Твой возраст давно позволяет тебе это сделать!

      – Вы так желаете отправить меня подальше из замка? – тряхнув темными волосами, ответила сестра короля, пока мы шли к свободным лавкам, выставленным по всему периметру молельного дома.

      – Ну почему же? Я думаю, лишь о твоем счастье.

      – Подумайте лучше о своем, дорогая королева, а то не ровен час, сегодня королева вы, а завтра, это место может занять кто-то другой!

      Недобрая улыбка коснулась моего лица.

      – Ты так заботлива, дорогая Азора, приму к сведению твои слова!

      Мы сели на лавку, потеснив Эрмину, которую держала за руку Мирилда.

      Несколько молельщиков создали в центре круг и держась за руки запели длинную песнь, пока главный молельщик обходил каждого прихожанина, касался его головы мокрой рукой, которую периодически окунал в глубокую чашу. Прозрачная вода коснулась и моего лба и холодная капелька заструилась по щеке, касаясь подбородка.