Я открыла глаза: на следующей остановке мне выходить. Автобус остановился, двери открылись, выпуская меня на улицу.
– Не тяжело таскать такие сумки молоденьким девушкам? – я обернулась на голос и увидела довольного ветра.
Он стоял передо мной, сияя от радости встречи. Все его существо показывало, что он ждал эту самую встречу. Одет он был как все молодые люди нашего времени: темно-зеленая ветровка, черные джинсы и темные кроссовки, только длинные золотистые волосы были стянуты в низкий хвост.
– Привыкла, – скорбно покачала я головой, и мои сумки перекочевали в его руки. – А в прошлый раз ты был одет по-другому.
– Мне не сложно менять одежду, – спокойно сказал Золтан. – Это морок.
– Морок? Это что, колдовство такое? – мои брови поползли вверх.
– Ну да. Я не должен выделяться из общей толпы.
Ветер спрашивал, как прошел сегодня день? Я рассказала ему, что меня встретили с поздравлениями мои однокашники и вот даже цветы подарили. И продемонстрировала ему три шара желтых хризантем. Так за разговором мы вошли в подъезд и поднялись на лифте на шестой этаж. Открыла входную дверь и посмотрела на ветра. Он словно ждал приглашения.
– Войдешь?
– Если приглашаешь, то с удовольствием войду, – ответил, довольный Золтан, заходя вслед.
Родителей не было дома. В прихожей зазвонил телефон. Я подняла трубку.
– Алиса, – кричала в трубку мама. – Мы не могли до тебя дозвониться. Нас отправляют в командировку до конца лета. Мы уже дома все свое собрали и уехали. Деньги знаешь, где лежат, за квартиру и свет заплати сама. Всё, доча, целую! – В трубке послышались гудки.
Я посмотрела на ветра растерянным взглядом и положила трубку на место. И как это называется?
– Что-то случилось? – встревожено спросил он.
– У родителей командировка случилась до осени. Снова в поля поехали.
– Зачем? – не понял ветер.
– Они у меня геологи. Что-то ищут все время, а в свободное от изысканий время воспитывают меня. – я вздохнула, посмотрела на ветра. – Снимай свой морок, пойдем на кухню готовить ужин.
Ветер сделал пасс рукой – современная одежда улетучилась, и он остался в белоснежной рубашке с широкими рукавами и узкими высокими манжетами и темно-зеленых бриджах, камзол от которых лежал на кресле в моей комнате. Сапоги сверкали свежей чисткой.
«Хорош! Просто сказка!» –