– Кого высматриваешь? – спросила я как обычно так, чтобы никто не подумал, будто мне это в самом деле интересно.
– Да так... – он пожал плечами. – Ну что, идем? Нужно искать автобус.
Подружки кивают, Нина-челюсть даже на месте притопнула. Еще бы упор-присев приняла, чтобы стартануть за Ромой, когда он сподобится двинуться с места. Никогда не стану так раболепствовать ни перед кем! Мой парень будет меня уважать, мы будем на равных, ну если только самую капельку я буду главнее. А если он возмутится, я скажу ему...
– Таня! Ну ты идешь?!
Снова брат! Догоняю его, стараюсь идти в ногу. Внутри злость кипит. Скорей бы уж доехать до этого лагеря! Засяду в палате и буду мечтать, сколько захочу, никто мне не помешает.
– А в каком ты классе? – пискляво спросила меня Юля.
– В девятый перешла, – ответил за меня брат.
Как будто у меня языка нет! Всего на год старше, а мнит себя, ну прям большим братом! Юля на меня теперь и не смотрит, у него начинает спрашивать:
– А какая школа? Вы в одном классе? – Голос понижает и этак шепчет, словно меня тут нет: – У нее парень-то есть?
У меня даже сердце забилось сильнее. А Рома засмеялся.
– Нет, парня нет, она слишком робкая.
Кажется, в эту самую минуту я его ненавижу всеми фибрами души. Именно так – всеми фибрами – обычно ненавидят в лучших традициях любовного романа. Больше всего меня возмущает не их болтовня обо мне, пока я плетусь позади, а то, что брат не ответил ни на первый, ни на второй вопрос девчонки, а про парня сразу выдал, как будто только этого и ждал. Интересно, ему хоть раз приходило в голову, как это обидно?
На улице пасмурно, за какой-то час чистое небо затянуло серыми тучами, солнце окончательно спряталось. Вот-вот дождь начнется, а у нас нет зонта. Рому это не беспокоит, он весело о чем-то трепется с Юлей и Челюстью, прям такого мачо из себя строит, смотреть тошно. Я же на спортивной кофте «молнию» застегиваю, а то ветер задувает. Болеть не хочется, мама рассказывала, что больных в лагере кладут в бокс, а там поминай как звали – уколы в попу, градусник под мышку, а воздухом дышать через оконное стекло.
– Таня! Танька! – Рома громко зовет меня.
Я стараюсь не думать, что он обращается со мной как с нашей покойной овчаркой Найдой, и смиренно иду.
– Наш автобус! – кричит он мне прямо в лицо.
И что в нем находят люди, ведь сразу видно, культура этого юнца, пусть очень даже симпатичного, находится на нуле!
На автобусной остановке страшное столпотворение, к автобусам не пробиться, но Рома решительно схватил меня за руку и потащил за собой. Его новые подружки засеменили следом.
Ноги обеих покрывали мурашки, тонкими руками они то и дело растирали плечи, но эти ухищрения, видно, не очень помогали от холода. Мне вдруг стало весело. Злорадствовать нехорошо, но я просто светилась от счастья, как невеста пред алтарем, наблюдая за мучениями этих Полосатиков. Нечего было так одеваться,