– Алекс… найди меня… – ярко-рыжие кудри появлялись то тут, то там, отражая свет закатного солнца, и с каждым его шагом всё больше отдалялись. – Верни меня… домой…
Голос, так нежно и тревожно зовущий его, становился всё тише и был уже едва различим. Разбушевавшийся ветер уносил его всё дальше, а небо вдруг резко почернело, вмиг покрывшись грозовыми тучами. Яркая вспышка молнии расчертила темноту, лишь на секунду подсвечивая всё вокруг. И Алекс увидел её прямо перед собой. Большие серые глаза улыбались ему, как раньше. Дрожащие тонкие пальчики тянулись к его груди. Туда, где неистово билось его сердце. Но не успели дотронуться до него…
– Алекс! – раздался громкий страшный крик во вновь сгустившейся темноте, и на него стеной обрушился холодный ливень.
Алекс вздрогнул и открыл глаза, понимая, что уснул на капоте своей машины. Вокруг, так же как и в его сне, уже вовсю бушевала гроза, а прохладные капли падали с неба, смывая с города остатки летнего зноя.
Его одежда уже давно промокла насквозь, а Алекс всё лежал на спине, всматриваясь в высоту сквозь потоки воды, и видел перед собой такие любимые глаза. Как же давно он не слышал её голос. И ещё никогда она не приходила к нему во сне и не звала его. Может, во всём было виновато это место или сегодняшний день, каждая секунда которого была наполнена мыслями о ней, но чем дольше он лежал на давно остывшем железе, тем больше в душе зарождалось какое-то гнетущее чувство. И этот крик. Он никогда не слышал, чтобы она так кричала.
Ветер неистово трепал кроны деревьев, и Алексу казалось, что в шелесте листвы он всё ещё слышит её голос. Тихое, едва различимое «Найди меня…»
– Жизель…
Он крепко зажмурился, пытаясь сдержать стоящие в глазах слёзы.
В это же время от звука распахнувшегося окна в небольшой квартирке в другой стране проснулась девушка. Она, тяжело дыша, села в постели и, уперев локти в колени, запустила дрожащие пальцы во влажные кудрявые волосы.
Тонкие полупрозрачные шторы, подхватываемые ветром, походили на привидения, а за окном шумел дождь, как будто что-то нашёптывая.
Мелестина закрыла глаза, пытаясь вспомнить, что ей приснилось и так напугало её. Вспышка яркого света и тихий шёпот. Её шёпот. Имя, сорвавшееся с губ, прежде чем вокруг всё погрузилось в темноту и боль. Но сон ускользал, растворяясь в ночной тишине, а от попыток ухватиться за его обрывки только разболелась голова.
Успокоив сбившееся дыхание, Мелестина снова опустилась на постель и потянулась к будильнику на прикроватной тумбочке. Три утра.
«Отлично. Ещё пару часов можно поспать, пока Хорхе не начнёт греметь посудой внизу, наливая воду в чайник для утреннего кофе».
И она снова провалилась в сон, на этот раз наполненный детским смехом и снегом.
За окном уже вовсю светило солнце, заглядывая в окна мансарды. С улицы доносился щебет птиц. А воздух был пропитан свежестью после прошедшего ночью дождя.
Эшли с удовольствием наблюдала за Даниэлем, положив подбородок на сложенные на его груди руки. Тот улыбался во сне, и, казалось бы, впервые за три года морщинка на его лбу разгладилась. А через несколько секунд он пошевелился, просыпаясь.
– Привет, кнопка…
– Доброе утро, – Эшли дотронулась пальчиком до его губ. – Я рада, что ты хорошо спал после вчерашнего.
Даниэль блаженно улыбнулся, крепче обнимая её и притягивая ближе к себе:
– Мне снилась мама.
– Жизель? Но ты же говорил…? – Эшли удивлённо моргнула.
– Да. Никогда раньше. А сегодня приснилась, – Даниэль снова закрыл глаза. – Это даже не сон. Воспоминания из детства. Наши с ней первые дни в Атлантик-Сити. Её первый полёт после рождения Мишель. Как она сидела у моей кровати, когда я болел. Как переживала и поддерживала меня, когда я сдавал экзамены. Как я рассказывал ей о тебе. И она всё время улыбалась мне. А потом… – он задержал дыхание, вспомнив последние секунды своего сна.
– Что?
– Я не был на их с отцом свадьбе, но видел фотографии. И во сне мама была в таком же белом платье. Она кружилась в поле, раскинув руки, и выглядела такой счастливой. И всё повторяла: «Дани, мы скоро увидимся… обязательно увидимся…»
– Ох… – Эшли испуганно закрыла рот ладонью. – Дани, это же плохо… Когда мёртвые зовут тебя к себе…
Даниэль рассмеялся, поглаживая её по спине.
– Эш, это всё суеверия. Да и по сути она не звала. К тому же… Не знаю, как объяснить. Мне так тепло, понимаешь? Тепло и спокойно от этого сна. Как будто я, и правда, её видел. Как будто она была рядом.
– Всё равно, как-то это… – Эшли обеспокоенно пожала плечами и поёрзала, уютнее устраиваясь в его объятиях. Она не то чтобы верила в мистику, но различные суеверия были неотъемлемой частью её семьи, и иногда она и сама поддавалась этому влиянию.
– В любом случае, это просто сон, Эш. Не бери