– Ещё не знаю, – призналась Инка, – сейчас спрошу.
И она решительно двинула вперёд. В приёмной она задержалась у стойки приёмщицы, и подняла с пола что-то большое и оранжевое.
– Девочки, – прошептала она, – это вам ничего не напоминает?
– Это же… – Марго испуганно округлила глаза, – это же та тётка!
– Пожарная машина! – кивнула Инка, – всё сходится.
Сегодня кабинет выглядел ещё хуже, чем накануне. Все бумаги, хаотично лежавшие ранее на столе, теперь не менее хаотично, валялись на полу. Они устилали его белым ковром, поверх которого валялись осколки чашек, кубики сахара и заварка. Коробочки с фурнитурой постигла та же участь, некоторые из них раскрылись, щедро украсив узор «ковра» сверкающими пайетками, искусственным жемчугом и стразами.
Сама хозяйка кабинета возлежала головой на столе, не подавая признаков жизни. По моему позвоночнику пробежал табун ледяных мурашек, я схватила Инку за руку, а Марго жалобно попросила:
– Девочки, можно я не буду у неё пульс проверять, давайте сразу полицию вызовем.
Инка, бросив на нас презрительный взгляд, покачала головой.
– С кем приходится работать… – пробурчала она и, хрустя сахаром и стразами, направилась к столу, обошла его вокруг, приглядываясь и принюхиваясь. Потом принялась трепать бездыханное тело за плечо, громко и выразительно при этом декламируя полузабытые строки Багрицкого:
– Валя, Валентина, что с тобой стряслось?..
Воздух воспалённый, чёрная трава,
Почему от зноя ноет голова?
Почему теснится в подъязычье стон?
Почему ресницы обдувает сон?..
Бездыханное тело с трудом оторвало голову от жёсткого стола и вперило в Инку замутнённый алкоголем взгляд. Сестра приободрилась, и продолжила выступление:
– Валенька, Валюша, тягостно в избе… – она театральным жестом обвела разгромленный кабинет, и вздохнув, трагическим голосом сообщила:
Я плохую новость принесла тебе:
Ты попалась, Валя, на хвосте менты,
И за два убийства скоро сядешь ты!
Валентина вздрогнула от такой угрозы всем своим крупным телом, громко икнула, и совершенно неожиданно разрыдалась.
Понятно, что перспектива отправиться вскоре в места не столь отдалённые никого не приведёт в восторг, но столь бурной реакции мы, всё же, не ожидали. Особенно Инка не ожидала. Она даже слегка опешила.
– Что, тяжело живых людей убивать? – растерянно спросила она, – ну слушай, ты сама виновата, на фига ты их поубивала?
– Аааамммууууаааааа, – промычала Валентина, размазывая слёзы по лицу.
Мы переглянулись, а Марго спокойно пояснила:
– Говорит, что не убивала.
– А кто убивал? – с сомнением уточнила сестра.
– Аааааауууууу, – настаивала Валентина.
– Она не знает, – перевела нам её мычание Марго.
– То