– Все нормально, босс, зачем волноваться? Наверное, оставили в дипломате, когда перекладывали… Сейчас принесу. Какие проблемы?
Боковым зрением я видел, что Морозу наш спектакль пришелся по душе. Этот проныра не терял даром времени, успев сделать знак своему начальнику охраны, и тот уже вельможно косолапил к месту исторического подписания документов. Разумеется, оба были наслышаны про психическую неуравновешенность Ящера, и увиденное не слишком шокировало этих тигров. Куда больше их удивляли бумаги, что по-прежнему лежали на столе. И те, что были зеленого цвета, и абсолютно не зеленые. Ни сказок, ни даже пословиц про щедрость Ящера в народе не ходило.
– Твари, кобелы!.. Миллионы им плачу, а работать не желают, – отпихивая от себя Ганса, я все порывался ударить ворочающегося в снегу Кепаря.
– Встать, курва!
Утирая разбитые губы, Кепарь поднялся.
– Не хочешь быть секретарем, будешь атлантом. Стол держать так, чтобы не шолохнулся! Чтоб ни единой бумажки не сдуло!.. Где там твой дипломат? – я обернулся к Гансу. – Если и там не найду, обоих урою!
Стремительным шагом я двинулся к «Ниссану». Ганс торопливо топал за мной. Загадочное его бормотание я слышал превосходно. Забыв думать о дипломате и прочих пустяках, он сосредоточенно считал шаги.
– Девять, двенадцать, пятнадцать…
Наверное, он семенил, поскольку у меня получалось чуть ли не вдвое меньше. Впрочем, мы так и так рисковали. Политоловый костюм – не бронежилет категории четыре. То есть, конечно, он надежнее кевлара и номекса, но от особо агрессивных осколков, увы, не спасет. Мелькнула забавная мысль, что наши хлопцы могли поставить «столик», малость попутав север с югом. Вот получилось бы забавно! На пару месяцев хохота для Кудряша с Морозом…
Не дойдя до машины каких-нибудь три-четыре шага, я повалился в снег. В падении вырвал из кармана радиопускатель. Полсекунды на то чтобы самому вжаться поглубже, еще четверть, чтобы позволить то же самое сделать хлопцам. Палец утопил кнопку, и жаркая волна взрыва грохочуще прокатилась над головой. Что ни говори, мина НМ-1000 – штука серьезная! За то и плачены австрийцам марочки. Немалое количество, кстати сказать! Но приобретение того стоило. Полторы тысячи шариковых осколков, угол рассеивания – до девяноста градусов. Тоненькая филенка, маскирующая противопехотную убийцу в конструкции столика, конечна, серьезной преградой не являлась. На расстоянии пятидесяти метров, если верить данным военспеца, на каждый квадратный метр придется по четыре осколка. То есть – не придется, а пришлось. Уже пришлось! И коли так, то воевать нам более не с кем.
Уцепив в кармане рукоять «Беретты», я ужом извернулся в снегу и быстро приподнялся. Так и есть. Там, где недавно стоял столик, курился