Джулия ушла, и юноша подошёл к огромным мраморным воротам, которые были в три раза выше обычных, которые он видел. Однако же, когда Люциус их толкнул, они оказались на удивление лёгкими и тонкими – никто бы не подумал, что мрамор может быть настолько неосязаемым. Всё это было тонкое искусство эльфийского народа огня, из-за которого гномы очень их недолюбливали. Когда ворота распахнулись, Люциус увидел короткий, но очень высокий тёмный коридор, стены которого были из необработанной горной породы. Как Люц понял, дом семьи Целестибус вытачивался прямо в скале, без особых пристроек.
Миновав коридор, парень очутился в зале. Напротив коридора стояла лестница с двумя разветвлениями. По двум сторонам из стрельчатых окон сочился закатный свет. В середине зала был огромный круглый стол, а вокруг него – большой чёрный диван и несколько таких же кресел. Вся эта громоздкая мебель помещалась на длинном ковре в виде прямоугольника, который вёл к мраморной лестнице. С правой стороны от входа, где окон было меньше, был выточен камин, так же, как и коридор, он был сделан прямо в скале и не слишком обработан, в отличие от пола и потолка, с которого свисала огромная люстра из множества камней и золотых прутьев.
Всё это величие дополняли картины. На лестничном пролёте, прямо напротив входа, висела огромная картина с изображением всего Бессмертного семейства. Ленноэль со своей женой Медуларум сидели в больших красных креслах, а подле них, на небольшом пуфике, пристроилась Джулия, сжимая руку матери. В ногах у них сидела вечно печальная Либертасса, а сзади, по бокам от супругов пристроились Вирджиния и Ви. Это была пёстрая и нестандартная семья, где каждый был не похож на другого. Даже Джулия лишь некоторыми чертами напоминала своего отца, но никакие уродливые черты её страшной матери ей не достались. Над камином висела другая картина, теперь уже меньше, с изображением лишь семьи Целестибус. Медуларум восседала на чёрном кресле, больше похожим на трон, сзади неё стоял муж, облачённый в алый плащ, а Джулия сидела на полу у ног матери с лёгкой цветущей улыбкой. На самом же камине стояло чудо техники, которое человечество смогло утратить. То были фотографии, о которых Люциус слышал, но никогда не видел. Здесь мелькали разные лица, но парень понял, что это изображения семьи Бессмертных и семьи Гарголов, которые ныне уже покинули этот мир. А также было несколько желтоватых снимков молоденькой Джулии, в смешной белой шапке и такого же цвета халате с красным крестом.
Пока Люциус всё это рассматривал, он не заметил, как Джулия уже вошла в дом и пристроилась позади него.
– Здесь я перед отправлением на фронт. Была санитаркой, – с гордостью сказала девушка, указывая когтистой рукой на пожелтевшие снимки.
Неожиданно люстра закачалась, и послышались истошные крики. Люциус опешил, подумал, что что-то случилось. Но, взглянув на покрасневшее лицо девушки, понял, в чём дело. Любой бы другой, оказавшийся на их месте, подумал, что Ленноэль жестоко избивает свою любимую жену. Однако это было совершенно не так, и Джулия