– Не думала, я, Николай, что с ней так трудно будет,– говорила она сыну.– Я уж к ней и так, и эдак. То работу какую дам, то на разговор вывожу, а она знай, молчит.
– Ничего, привыкнет,– сказал Николай, глядя задумчиво куда-то в небо.
Как-то подслушала Марья разговор свекрови с соседкой.
– Белоручка она у вас, Степанида, вижу ничего не делает. Только по саду ходит и цветы нюхает.
– Не болтай, она мне по дому помогает. В доме чистоту навела.
– А ты разве грязнулей была?– рассмеялась соседка.
– Нет. Но ковры – то мне все некогда было вычистить, а Марья все ковры перемыла,– вывернулась Степанида.
– Ой, Стеша, и чего ты ее защищаешь.
– А ты не лезь, куда тебя не просят,– не выдержала Степанида.
Марья решительно вытерла слезы. Она только что поняла, что свекровь е не враг, наоборот она пыталась защитить свою невестку. С этого дня Марья решила, что пора хозяйкой своей жизни становится.
На утренней зорьке Марья подоила коров, выгнала в стадо . А потом блинчиков с киселем на завтрак приготовила.
– Ой, Марьюшка, молодец-то какая, все утренние дела переделала. Ая утреннюю дойку проспала,– нарочито громко говорила свекровь во дворе своего дома.
Свекровь даже лицом просветлела.
– Отец, – говорила она своему мужу,– молодые – то вроде наши стали притираться друг к другу.
– Да чей уж пора,– говорил Федор Иванович.
А после Покрова женили младшего брата Николая, Алешку.
Жена Алексея, Прасковья девушка легкомысленная и с ленцой. Все норовила Прасковья от работы отлынивать. Слышала Степанида, как Марья поучала ее.
– Ты жена, ты должна мужа любить. Родителям его угождать.
– Не хочу я с ним жить. Да и не люблю я Лешку. Я другого люблю. У меня другой жених был, а меня сосватали за этого рыжего молчуна. Родители замуж выдали и не спросили. А ведь я Матвея люблю.
– Ты мужа любишь с тех пор, как в этот дом вошла женой его вошла.
Стала примечать Мария, что Прасковья часто из дома отлучается.
– Опять на гульбища бегала?
– А тебе – то что?
– Нельзя. Ты замужем.
– Вот еще чего удумала. Я не люблю его. Я не просила меня замуж за него отдавать.
– С Матвеем со своим все любовь крутишь?
– А хоть бы и так. А тебе что, завидно?
– Глупая ты,– грустно сказала Марья.
Степанида плакала, а Марья ее утешала.
– Ой, маша, что ж с Прасковьей – то делать, ума не приложу. Жена – то Лешке моему гулящая досталась. Позор-то какой.
– Ничего. Перебесится Прасковья.
– Дак ведь она ж не мужик.
– Бабы тоже разные бывают. Я вон тоже Николая боялась, а теперь живем душа в душу.
– Да, живете, только что-то детей у вас все нет и нет. Не можешь ты родить-то,– кольнула свекровь Марью в самое сердце.
– И дети будут.
– Когда ж? Уже три года живете, а детей нет и не предвидится. А от Прасковьи какой толк. Так и помру внуков не понянчив.
Марья