Светка умолкла, зло поджала губы и сжимала в пальцах цепочку от сумки. Звенья слабо позвякивали, Валерка откашливался на полу, Илья сел на край стола. Танковая яма, да. Было дело, полтора десятка лет назад, в военном училище, кросс по пересеченке, экзамен на берет. Два года готовились, ждали, как праздника в детстве, и дождались. На третьем рубеже организм выкинул весь набор пакостей: и туннельное зрение, и тремор рук и повышенное давление. И потерю сознания во время штурма той самой танковой ямы, до краев полной жидкой грязью, холодной и липкой. Илья помнил лишь, как влетел в эту жижу почти по грудь, как пошли вокруг тяжелые круги. А потом перед глазами откуда ни возьмись возникла пожелтевшая к осени березка, низкие тучи и длинная Валеркина физиономия, бледная, почти как сейчас и бешеная от злости и на себя, и на напарника, что не нашел ничего лучше, как отрубиться во время финального испытания. ДА еще и «калаш» утопил, который потом Валерка искал минут двадцать, сидя по шейку в этой самой грязи.
Экзамен завалили оба, Илью комиссовали по здоровью, а Валерка получил свой берет через год и служил в тех краях, куда ворон костей не заносил. После дембеля вернулся, нашел напарника, что кантовался по СБ мелких и средней руки фирм, забрал к себе. И семь лет уже их контора, тьфу-тьфу, не просто кормит их двоих, а дает возможность позволить себе кое-что лишнее, как этот банкет, например.
Валерка кое-как поднялся на ноги, ухватился за край стола. Светка попятилась, схватила Илью за руку.
– Пойдем отсюда! Ты же видишь, он в хлам уже, дорвался до водки, придурок…
– Заткнись! – Илья схватил Светку за плечи и хорошенько встряхнул, – прекрати сейчас же!
Светка осеклась на полуслове и смотрела мужу в глаза. Ей было страшно, очень страшно, возможно, это пост-стресс так сказывается, когда опасность позади, и рассудок осознает, чем все могло закончиться. Валерка напугал ее оружием, напугал готовностью разнести себе голову, вот Светка и трясется. Но у всего есть предел, и «болотом» она перешла черту. Об этом знали все трое, но никогда не вспоминали, что называется, по умолчанию. До сегодняшнего дня.
– Да пошел ты. – Светка дернулась раз, другой, но Илья держал ее крепко. Валерка покачивался на краю стола, и Илья краем глаза следил за Вишняковым, как бы тот не свалился в обморок. Светка рванулась так, что затрещало платье.
– Отпусти меня, – яростно шептала она, – я ухожу, и Машку заберу. А ты проваливай, оба проваливайте!
«Да она пьяная» – осенило Илью. Он всмотрелся жене в лицо, разглядывал так, точно видел ее впервые. Светка отчаялась вырваться, и спокойно стояла напротив, кусая губы. От нее пахло духами и коньяком, и, еле уловимо, табаком, терпким дымком женских сигарет.
– Опять курила? – вполголоса проговорил Илья. Светка отвела взгляд и промолчала.
– Мы же договаривались, – он подцепил пальцем ее голову за подбородок, повернул к себе. Светка уставилась в потолок.
– Ну?
– Баранки гну, – огрызнулась Светка, –