***
Самое начало Пиратской войны. Чуть больше века до событий на Талиме.
– …Я уверен, что война будет масштабнее, чем рассказывают, – Герман Штайн ходил из стороны в сторону, чем очень раздражал Роберта. Этот выскочка лизал все задницы, до которых мог дотянуться. Сам же полковник Майн предпочитал молчать, думать, а потом делать, – А значит, мы должны проявить себя и, наконец, стать той силой, с которой считаются!
– Повтори это за пределами комнаты, капитан, и тебя обвинят в пропаганде терроризма, – Майн устало поднялся из кресла и, схватив за плечо, остановил движение этого живого маятника, – Сколько имплантов уже поставил?
– Шестнадцать. Какое это имеет отнош… – Герман неосознанно попытался продолжить вышагивать по кабинету, но полковник держал крепко.
– Прямое! – рявкнул Роберт, – В тебе куча несинхронизированного железа. Каждый модуль тащит психику в свою сторону. Личность таких солдат разваливается на куски, как только они приносят достаточно прибыли. Некоторым везёт, и успевают получить пенсию пару раз перед тем, как забывают своё имя.
Роберт осёкся, когда увидел взгляд подчинённого. Из ярких голубых глаз наружу изливалась уверенность и расчёт, словно их обладатель знал нечто недоступное остальным.
– Плановая операция по установке систем координации имплантов назначена на завтрашнее утро, – капитан достал из кармана небольшой прямоугольник медицинской карты, – Мне дали разрешение на расширение аугментаций (аугментация – имплант, усиливающий, улучшающий функцию организма). Я вылизал себе это разрешение, как тут говорят. И это правда. Я и дальше буду добиваться своего всеми средствами.
Майн скривился. За пару лет работы с этим человеком, он так и не понял его до конца. Капитан усердно выполнял приказы, рвал жилы на каждом задании, никогда не подставлял товарищей, но при этом всякий раз заказчики оставались в полной уверенности, что перед ними подлый лизоблюд и конформист. Роберт точно знал только то, что у Германа Штайна есть цель, ради которой тот готов на всё. Таких людей стоило бояться, особенно теперь, перед началом первой крупной войны между колониями и их владельцами, войны, которая может стать толчком к переменам или навсегда похоронит человечество.
– Разрешите идти? – спросил Герман.
– Один вопрос… Почему ты споришь со мной? Ты всегда готов любому начальству угождать, кроме меня, – Майн достал сигарету и прикурил.
– Вы вызываете уважение, – Герман поморщился от дыма, – Я бы хотел взаимности.
– Иди. Завтра поедем в Москву, так что готовьтесь. Установку "хаба" (от англ. hub, здесь центр сети, прим. авт.) для твоих игрушек я перенесу на сегодня. Через час будь в операционной. В тебя вложено слишком много ради завтрашнего события.
Майн отдал честь, развернулся и, чеканя шаг, вышел. Роберт через личный коммуникатор связался с офицерским госпиталем и несколько минут ругался с главврачом, заставляя изменить расписание. До вечера оставалось слишком много времени,