Мое дело. Наше дело. Общее дело. Валерий Геннадьевич Соболев

Дойл и Джозеф спокойно, будто они пришли с благими намерениями, нежно, без намека на всякую грубость, постучали в дверь дома. Дойл почувствовал, как уверенно погружается в ранее невиданный для себя образ бандита, который пробуждал в нем первобытную свирепость. Ту свирепость, которая у современных мужчин настолько сильно атрофирована, что лишний раз они стараются не смотреть друг другу в глаза. Сейчас Дойл был настроен решительно, словно старый якудза.

      – Телку или дурь?! – раздался веселый, писклявый голос за дверью.

      – Дурь! – ответил Дойл.

      – Деньги покажите…

      Дойл достал купюры и помаячил ими у дверного глазка.

      Дверь открылась, и тут показался он: человек ужасного вида, такое ощущение, что пред тобой оживший покойник в домашнем халате. Грязному Тому всего 35 лет, но по его роже кажется, что он старше Дойла и Джозефа вместе взятых.

      По договоренности стрелять должен был Джозеф и сейчас ему всего лишь нужно вытащить пистолет и нажать на курок. Но Джозефу внезапно, точно он этого не планировал, захотелось какой-то театральщины.