Пьер внимательно разглядывал небольшой красный цветок, напоминающий розу. Его лепестки излучали тончайший, едва различимый аромат, будящий предчувствие постижения чего-то исключительного важного, не похожего на все известное до сих пор.
Глядя на цветок, Пьер постепенно впадал в сон, вплывая в волшебный мир сновидений Луны. И хотя он помнил их отчетливо ярко, вряд ли возможно описать их лучше, чем безмятежной детской улыбкой счастья, застывшей на лице взрослого человека.
Проснувшись, Пьер долго сидел, созерцая прозрачные воды ручья, символизирующего его мысли, устремленные в неизвестность. Вдруг он вспомнил свой дом. Нет, не один, а целых два. Один – в двадцатом веке, другой – в двадцать пятом. Он вновь ощутил себя земным человеком и в этот момент ему мучительно захотелось есть. Вон тот камень, по форме и цвету так напоминает пирожок, из тех, что так вкусно готовила его бабушка. И чудо! В его ладони лежал настоящий горячий пирожок, который он немедленно надкусил.
– Интересно. Значит здесь мысль способна формировать из камней все, что угодно. Попробуем, – подумал Пьер.
Через минуту он сидел на мягких подушках в шелковом шатре. Низкий столик ломился от угощений, заказанных со всех уголков памяти. Шатер окружала тенистая роща, а в ней щебетали земными голосами земные птицы.
Выйдя из шатра, Пьер посмотрел на серебрящиеся вдали скалы. Превращу-ка я их в замок, – подумал новоявленный чародей. Но скалы оставались по-прежнему скалами.
– На этой планете есть вещество, подверженное трансформации мысли. Другое вещество не реагирует непосредственно на мысль существа, облаченного в форму, – тихо проговорил внутри него голос то ли его собственный, то ли кого-то еще.
Вскоре Пьер облачился в перламутрового отлива кольчугу, остроконечный шлем и малиновый, расшитый изумрудами с золотом плащ, в складках которого скрывалось два серебристых крыла. Вооружившись прямым лазерным мечом, он решил, что достаточно экипирован для путешествия по незнакомой планете. На золотой цепи, квадратными скобами свисающей на грудь, сверкал огромный граненый кристалл, внутри которого алел цветок, подаренный черной змеей.
В его воспоминаниях загорелись ее выразительные глаза, и он понял, что до сих пор повстречал на планете всего одно по-настоящему живое существо. Чудовищные змеи-грибы, амазонки на их крылатых животных, гигантских гриф и дракон – были только фантомами, созданными чьей-то причудливой мыслью. Но чьей?
– Ответ приходит только на вопрос, поставленный в глубине истинной сущности. Он приходит в то мгновенье, в которое и возник, – где-то в глубине себя услышал он таинственный голос.
Птицей