Я зацепилась ногой за какую-то петлю и упала в туман. Поднялась, отряхиваясь, пытаясь отдышаться. Люди на изнанке были изможденные, белые, они шли, будто не замечая меня. В какой-то момент мне показалось, что они мертвые – ходячие мертвецы…
– Выходим, – сказал Максимилиан, и я была ему благодарна. Секунда – мы снова стояли под солнцем, грохотали в отдалении колеса, кричали люди, плакал ребенок…
– Лена!
Я обернулась. Принц Александр, которого все Королевство считало сыном Оберона, тоже изменился и постарел.
– Ваше высочество, – я поклонилась.
– Кто это с тобой? Некромант?!
Максимилиан криво улыбнулся:
– Доброе утро, принц.
Я торопливо встала между ними. Не хватало еще здесь выяснять отношения.
– Ваше высочество, – я смотрела принцу в глаза, – принцесса Эльвира уехала?
Принц посмотрел мне за спину. Я обернулась. Рядом с Максимилианом стояла принцесса, на ней было ярко-бирюзовое, кружевное, вызывающе праздничное платье.
– Добрый день, маг дороги. Мы видели тебя вчера, но ты не подошла поздороваться.
– Простите, – сказала я. – Дело в том…
Эльвира не изменилась. По-прежнему молодая, по-прежнему блестящая, она смотрела на меня знакомым снисходительным, чуть презрительным взглядом. Бирюзовое здорово шло к ее голубым глазам; у меня мелькнула сумасшедшая мысль: уж она-то никогда, ни при каких обстоятельствах не могла забыть Оберона! Она его когда-то предала, а он простил. Такие вещи не забываются.
На ходу пытаясь обуздать надежду, я протянула принцессе книгу:
– Вы не знаете, что это? С ней должно быть что-то связано… Что-то важное.
– Вы нашли странное время, чтобы совершенствовать знания, – принцесса взяла книгу со снисходительной брезгливостью. – Это дохлая книга-оборотень, она умела превращаться в четыре… даже, кажется, в пять разных томов. Чаще всего она превращалась в «Чердак мира», детский учебник, по которому и меня когда-то учили. Где вы взяли эту рухлядь?
– В кабинете Оберона, – вырвалось у меня.
Некромант возвел к небу глаза. Я, не отрываясь, смотрела на Эльвиру. Она чуть нахмурилась; на короткое мгновение мне показалось, что вот сейчас, сейчас-то она вспомнит…
Эльвира сделала вид, что ничего не расслышала. Зато принц решил показать образованность:
– Оберон – это что-то из истории?
Я чуть не заплакала.
Людоеды встали лагерем в стороне от замка, в порту. Я оробела, увидев их так близко – и в таком невероятном количестве. В какой-то момент чуть не повернула назад: возможно, Максимилиан был прав. Он терпеть не мог Уйму и, по-моему, до сих пор его боялся.
Дымили костры, сложенные из порубленных заборов. В щелях мостовой торчали воткнутые в землю кривые клинки, пики, вилы. Палатки из разноцветных шкур стояли посреди дворов, людоеды