– На Урале вогулов и не осталось уже, они все у нас тут, в Югре, но говоришь ты верно, – согласился дьяк, принимая чарку. – Соболь и чернобурка подороже золота будут, на них русские купцы в Дамаске палаши и сабли закупают, а у голландцев – корабельные приборы. Петр Алексеевич Россию на шведов поднял, ему надобно, чтобы на Урале и за Уралом спокойно было, а потому он не прочь великодушие проявить. Но сдается мне, не все это…
Дьяк глотнул водки, бросил в рот кусок осетрины, принялся задумчиво жевать.
– Не томи! – князь бахнул по столу кулаком.
– Сто пятьдесят лет прошло, как Ермак своих казаков на Каму привел, – продолжил дьяк, возобновив путешествие по горнице. – Шесть сотен с ним отчаянных голов пришло, завоевал Сибирь Ермак для государства Российского, но за три года и его самого и всех его ратников Сибирь сгубила. Единицы уцелели.
– Так уж и Сибирь! – фыркнул князь. – Ты кривые сабли хана Кучума в уральских духов не ряди!
– И копья татарские, и стрелы вогульские – это да, – легко согласился Обрютин, – но еще и зимы лютые, голодные, когда трупы товарищей жрали, а от скорбута десны лопались, и страх непроглядный, когда понимаешь, что на родину уже не воротишься, а может, и еще чего… Такого, что истому христианину и не снилось… Все Ермак осилил, через ад своих людей провел, да все равно сгинул.
Михаил Яковлевич и сам все это крепко знал, только никак взять в толк не мог, к чему Обрютин клонит.
– Да при чем тут Ермак?! – выпалил он.
– Да при том, что ни он, ни следом шедшие князья-воеводы да епископы – ни Стефан, ни Питирим – никто крест православный до сих земель не донес. Мне вон мастеровой Андрей Кривозуб давеча рассказывал про вогула-охотника. Неделю не шел ему зверь, решил вогул, что боги прогневались, зашел в первую на пути церковь, притащив за собой оленя, и на паперти перед иконостасом животину и заколол, полную чашу крови горячей набрал и выпил, а потом лик Николая Чудотворца кровью помазал!
Князь спешно перекрестился, хотя удивлен не был, наслышан был Михаил Яковлевич про дремучесть вогуличей.
– Некрести проклятые, – тихо произнес он, добавил громче: – И что? Зверь-то ему пошел?
– Да какая разница! – раздраженно отмахнулся дьяк, глубоко вздохнул, успокаиваясь, продолжил: – Не разумеют они Христа, принимают Его, как очередного божка. Им-то что, одним больше, одним меньше, их все равно у них тьма. Еще одного болвана из чурки вырежут да в ряд таких же на капище вроют: вот полюбуйтесь, чтим Христа вашего! А епископы наши на пену исходят – как так, Господь православный не может идолов диавольских одолеть!.. Государь наш муж рассудительный, ему надобно, чтобы соболя, осетрина да икра в Москву ровно шли, чтобы промышленники чугун лили да соль варили, от этого благополучие государства зависит, а для этого за вогулами присматривать следует,