В половине шестого утра на тросе один за другим были спущены два бумажных пакета с «завтраком» – три стакана пива, стакан молока и четыре ведерка с попкорном.
Рэд передал Жанне молоко, и она одарила его благодарным взглядом.
– Возьмите мою порцию попкорна, – сказал режиссер, протягивая ей свое ведерко с воздушной кукурузой. – Я все равно никогда не любил его.
– Спасибо, – Жанна выдавила улыбку. – Но, боюсь, этого недостаточно для полноценного питания… И к тому же совершенно бесполезно.
– Первый раз завтракаю пивом, – признался Алексей.
– Пиво свежее, – сказал Юрий, глядя на оседающую пену в стакане. Он сделал глоток. – Значит, его налили только что.
– Непонятно, как это может помочь нам в сложившейся ситуации, – проговорил Рэд.
– Это просто замечание. И еще: трос опускали на лебедке, он двигался равномерно, не рывками.
Не меняя выражения лица, Юрий вдруг сказал:
– Как вы думаете, нас слышат? Камеры фиксируют только картинку или звук тоже?
Рэд с интересом посмотрел на видеокамеры, замаскированные под лампы.
– У вас есть какие-то предложения, которые вы хотели бы обсудить без лишних ушей? – тихо спросил он.
– Мы разговаривали с девкой, – напомнил Алексей, с жадностью поглощая попкорн. – И она отвечала на наши вопросы. Значит, нас отлично слышно.
Юрий кивнул:
– Это верно. Но это не значит, что нас подслушивают все двадцать четыре часа в сутки.
– У тебя есть какой-то план?
Юрий отпил еще пива.
– Нам придется что-то решать. Лично я сыт по горло гостеприимством этого чертового кинотеатра.
Вскоре раздался первый звонок. Руки Жанны дрогнули, и она выронила почти опустевший стакан. Она перехватила печальный взгляд Рэда и устало вздохнула.
Как только они вышли из машины, ливень обрушился на них серебристыми косыми иглами, и молодые люди инстинктивно втянули головы в плечи.
– Нет. Это не лось, – сказал Карпыч, и голос его дрогнул. Он включил фонарик, и дергающийся луч заскользил по блестящему от воды шоссе. – И не заяц.
Приятели остановились в нескольких шагах от темнеющего тела, которое было распростерто посреди дороги.
– Куда ты смотрел, когда ехал? – поинтересовался Фил.
– Ты всю дорогу меня отвлекал, придурок, – огрызнулся тот.
Они осторожно приблизились к лежащему человеку.
– Это баба, – определил Фил, увидев выглядывающие из-под выцветшего застиранного платья голые ноги. Одна стоптанная калоша, сорванная со стопы ударом, валялась неподалеку, другой и вовсе видно не было.
– Она живая? – всхлипнул Карпыч. – Фил, скажи, что она еще живая!
Женщина, лежащая на дороге, медленно повернулась на бок, издав глухой стон. Пляшущий