– Стой! – крикнула она, пытаясь отдышаться.
У Харуки были голубые усы и загадочные символы на клыках. Тарука никогда таких не видела; они были совсем не похожи на знаки семьи и рода, вырезанные на клыках других калу’аков. Тарука знала, что Харука удостоилась символов за великие свершения, но не решалась спросить, что именно та совершила. Ведь Харука могла смертельно ранить не только копьем, но и острым словцом.
– Тебя уже предупредили насчет пролива Ликуокк?
– Нет, – ответила Тарука.
Харука злобно заворчала, но юная клыкаррка чувствовала, что гнев старейшины направлен не на нее. Харука тяжело опустилась на колено, вынула из-за пазухи нож для разделки рыбы – тонкую пластину тщательно заточенного китового уса, – очистила от снега участок земли и стала чертить на нем карту: тонкую береговую линию от теперешней стоянки до Камагуа и большой остров на юго-западе. Потом Харука убрала нож и пальцем в перчатке провела еще одну линию: она шла от стоянки до северной части материка, огибая остров.
– Никто не сказал тебе, что надо плыть дальним путем? Вот так, огибая остров Праак. Ты знаешь, что нельзя идти через пролив Ликуокк?
– Нет. Мне никто не сказал. Но почему?
– Там смерть. Остерегайся ее! – ответила Харука.
Она встала, отдуваясь так, что усы чуть не прилипли к глазам, потрепала Таруку по плечу и стала медленно спускаться с холма в гавань.
Тарука задумчиво провожала ее взглядом. Неужели Харука искренне хочет помочь? Или другие клыкарры специально подослали ее, чтобы обмануть Таруку? Знали, что юная клыкаррка поверит старейшине… Чем дольше она размышляла, тем недоверчивее становилась. Скорее всего, в проливе Ликуокк полно рыбы. Если она послушает Харуку, остальные придут в Камагуа на лодках, переполненных свежим уловом, на день раньше нее. Они просто хотят избавиться от Таруки, избежать даже намека на соперничество.
– Я еще покажу им всем! – прошептала она. – Я поймаю много рыбы! Самой большой!
Ужин с сестрой и матерью, как это часто бывало, не принес Таруке радости. Унка дулась, не получив нового воздушного змея, а Макуша не проглотила ни кусочка, пока не закончила вышивать изящный узор на нижней рубашке. Она сидела, вплотную придвинувшись к лампе с китовым жиром, и ничего не говорила. Впрочем, все было понятно без слов. За вышивку тоже можно получать узлы, но эта работа требует больше времени. Через неделю Макуша доделает нижнюю рубашку, и Унка наконец получит воздушного змея. Мать научила Таруку шить; хоть дочь и не была такой мастерицей, как Макуша, вдвоем они могли бы вышивать по рубашке за два-три дня.
Меньше уважения от общины, почитавшей прежде всего рыбаков. Но больше стабильности.
– Я поймаю много рыбы по пути в Камагуа, – ответила Тарука на невысказанный упрек матери. – Ты, Унка, получишь своего змея, а маме я подарю мазь для чистки клыков, которая ей так нравится.
Унка