«Один раз учитель спросил у своих учеников.
– Почему, когда люди ссорятся, они кричат?
– Потому что теряют спокойствие? – выдвинул свою версию один из учеников.
– Но зачем же кричать, если другой человек находится рядом с тобой? – спросил учитель. – Нельзя с ним говорить тихо, зачем кричать, если ты рассержен?
Ученики предлагали ответы, но ни один не устроил учителя. В конце концов он объяснил.
– Когда люди недовольны друг другом и ссорятся, их сердца отдаляются. Для того, чтобы покрыть это расстояние и услышать друг друга, им приходится кричать. Чем сильнее они сердятся, тем дальше удаляются и громче кричат. А что происходит, когда люди влюбляются? Они не кричат, напротив, говорят тихо, потому что их сердца находятся близко и расстояние между ними совсем маленькое. А когда влюбляются ещё сильнее, что происходит? – продолжал учитель. – Не говорят, а только перешёптываются и становятся ещё ближе в своей любви. В конце перешёптывания им становятся не нужны. Они только смотрят друг на друга и всё понимают без слов…»**
Вот почему этот Михаил произвел на меня такое сильное впечатление. Мы с ним не разговаривали словами, а только глазами и телами, понимая каждый другого без слов. Это магия притяжения сработала именно с ним, с парнем, у которого есть девушка. Всё хорошо в этой притче, только папа забыл упомянуть, что не всегда такое притяжение заканчивается чем-то серьезным, оставляя наш порыв сиюминутным влечением, не перерастающий ни во что более серьёзное…
После смерти отца, я замкнулась в себе, потому что чувствовала себя брошенной им на произвол судьбы. Обида и гнев душили меня, я была одинока и чувствовала себя никому ненужной в этом мире. От Андрея тоже не было вестей ни хороших, ни плохих. Всё это вместе сводило меня с ума, пока однажды мне не сообщили, что он умер. Слёз уже не было… Я не могла плакать, душа моя была пустой сосуд вычерпанный до дна. Эмоции сгорели, а на их место пришла пустота и дикое желание тоже уйти из этого мира вслед за своими любимыми мужчинами… Тоска была всепоглощающая, только мама не дала мне окончательно потерять себя. Я оказалась не такая эгоистка, как отец, и не могла бросить её одну, да и не пережила бы она мой уход. Больше ни друзей, ни подруг в школе я не заводила, считая, что лучше так, чем потом опять терять кого-то, очередной потери вынести я бы уже не смогла…
Закрыв глаза, я произнесла вслух написанные ещё в школе строчки:
Твоей невинности усталые глаза
Не заблестят лучистым светом.
И дождь размоет этим летом
Все очертания лица.
Блестящих лужиц хоровод
Твои босые ноги лижет,
А он ушёл, и ты