– Тебе не нравится.
– Всё хорошо, – повторяет она свою заведённую пластинку.
Наклоняюсь к её лицу и еле слышно произношу:
– Не ври мне.
Её губы подрагивают, на лбу проступает испарина, а из-под маски стекают ручейки слёз.
– Мне правда нравится, – шепчет девчонка. – Продолжайте, господин.
Отбрасываю стек, освобождаю девушку и тяну за собой прочь из апартаментов. Она всхлипывает, спотыкается, цепляется за мою руку, но не отстаёт ни на шаг несмотря на то, что глаза у неё завязаны.
Лишь когда мы выходим на остеклённую террасу, я снимаю с девушки повязку. Подвожу дрожащую от страха девчонку к диванчику и велю сесть на него. Наливаю нам выпить, протягиваю ей рокс и присаживаюсь напротив.
– Рассказывай.
– Ч-что рассказывать? – она непонимающе хлопает огромными голубыми глазищами.
Подаюсь вперёд, касаюсь её щеки, и девчонка еле сдерживается, чтобы не шарахнуться от меня. Забавно.
– Я вижу, что ты не шлюха. Так какого чёрта ты тут забыла?
– Почему вы так решили? Я именно такая, – врёт, густо краснеет и облизывает губы. Наверное, ей кажется, что она делает это развратно и сексуально, но на деле выходит просто нелепо. – Люблю секс и деньги, поэтому работаю здесь.
– А я люблю, когда мне говорят правду.
– Это правда.
– Разве? Пей.
Пока она, морщась и откашливаясь, выпивает свою порцию виски, я успеваю приговорить четыре. Разглядываю девушку, всё больше убеждаясь в том, что она соврала мне. Добрый и открытый взгляд, смущённая улыбка, скованность в движениях и полное отсутствие понимания того, как должна вести себя женщина, работающая в таких местах. Нет, она не шлюха. Слишком чистая и наивная. Плевать, что работает здесь. Дело вообще не в этом.
– Как ты попала сюда?
Девчонка в испуге оборачивается назад и бросает взгляд в камеру, а я закатываю глаза.
– Говори правду, или будет очень плохо.
– Тут камеры, – шепчет она и отставляет рокс, который я сразу же наполняю. – Может, я лучше сделаю вам приятно, – девчонка скатывается с дивана, подползает ко мне, вклинивается между ног и тянется руками к ширинке, не сводя взгляда с моего лица.
Внутри начинается нехилая такая борьба. Одна часть меня хочет поиметь этот сладкий ротик, а вторая – отпихнуть девчонку подальше, выкупить, забрать отсюда, а потом сделать так, чтобы никогда не касалась этой грязи.
И уж тем более не касалась меня, даже если придётся сделать ей больно. Я порчу всех и всё, что меня окружает. Поэтому и общаюсь только с теми, кто и без моей помощи давно прогнил насквозь. И хожу только туда, где всё пропитано алчностью и пороком. Так проще.
Не могу я находиться рядом с теми, в ком света больше, чем тьмы. Сразу ощущаю себя полнейшим дерьмом. Хорошие, неиспорченные – не моя тема. Вот я и обхожу их стороной. Может, я и ублюдок, но не до такой степени, чтобы втягивать кого-то в это грязное, до дна прогнившее болото.
– Считай, что моё желание