– Значит, нам остаётся только утвердить маршрут и все детали для завтрашней пьесы в суде, – бодро замечает Белларский, склоняясь над картой и взяв свободное перо: – Надо сказать, я и сам бы не придумал лучше. Изящное решение щекотливой проблемы, – одобрительно кивает он. Пухлое лицо хомяка светится почти отческой гордостью.
– У меня просто был великолепный учитель, милорд.
Теперь у меня будет сотня возможностей для праведной мести за отца, весь путь до Сахетии, который всё равно закончится моей победой. И впервые со дня поединка хоть что-то вызывает настоящее удовлетворение. Что ж, Анвар, игра началась.
3. Вердикт
Это едва забрезжившее рассветом утро сложнее – больнее – всех предыдущих в сто крат.
Пока новая фрейлина, выбранная мной за молчаливую неприметность и легко запоминаемое имя Лэн, тенью скользит по комнате, раздвигая шторы и подготавливая тяжёлое, бархатное чёрное платье, я лежу, слепо уставившись на голубые волны балдахина.
Лежу, не в силах пошевелить хотя бы кончиком пальца.
Лёд выворачивающей конечности наизнанку болью сковывает тело, и даже дыхание получается поверхностным. В ужасе зажмурившись, сосредотачиваю всю силу воли, чтобы преодолеть этот жуткий паралич, но хватает меня лишь на слабый поворот головы. То… создание в моей утробе явно чересчур истощено: неожиданно ясно понимаю суть происходящего. Меня всю жизнь питала магия мамы, а теперь она делится на двоих, и на то, чтобы продолжать функционировать как прежде, её не хватает. Холодная, колко бьющая по ногам боль будто гвоздями прибивает к постели. Упрямо разлепляю ссохшиеся губы, взглядом находя полненькую фигурку фрейлины, которая шустро собирает щёткой пылинки с подола моего наряда.
– Лэн, – тихо зову её, и девушка в лёгком недоумении поднимает на меня раскосые светлые глаза. Ещё бы: по имени я назвала её едва ли не впервые за столько дней. – Оставь это. Принеси, пожалуйста, завтрак, – дешёвая, топорная попытка спровадить её подальше, пока она не поняла, что я пришпилена к постели и не могу шевельнуть и пальцем. Маиса бы догадалась моментально, что от неё пытаются избавиться, но Лэн безропотно идёт к двери.
– Конечно, Ваше Величество.
Остаюсь одна и вновь сосредотачиваюсь на собственном теле, будто вылитым из чугуна. В уголках глаз скапливается влага от силы, которую я прикладываю, чтобы сжать кулак – но получается только едва ощутимо дёрнуть мизинцем. Болотные духи… и как мне подняться?!
– Кажись, кто-то влип, как кхорра в мондавошек, – раздаётся вдруг за моей головой, со стороны балкона, откровенно ехидный непристойный комментарий звонким женским голосом.
– Кто здесь? – испуганно шепчу я, потому что нет сил говорить громче. Пытаюсь найти невидимую гостью взглядом, но, увы, она всё ещё вне зоны видимости, только слышно, как скрипят петли балконных дверей, прикрытых её руками. Позвать бы стражу… но не могу закричать. Ужасающе