Тенгиз и Валико стояли рядом и наблюдали, за ним. Они не могли не отдать должное его водительскому искусству. Развернуться на пятачке и подать стоящую буквой «Г» машину прямиком в ангар было посложнее, чем, стоя спиной к баскетбольному кольцу, кинуть мяч и попасть точно в сетку. У него это получилось с первого раза. Затем они смотрели, как Григорий снимает пломбу и открывает задние двери фуры. Сумка с деньгами стояла между ними. Внутри фура была вся завалена объемистыми баулами, обмотанными серым скотчем.
– Тридцать шестой ищи! – велел Абди. Григорий полез внутрь фуры, подсвечивая себе фонариком и минуты через три пропихнул наружу тюк.
Чеченец извлек из кармана финку, вспорол мешок, наружу выпростались поношенные джинсы, потом мятый белый пиджак, мужская розовая сорочка. Он терпеливо выбрасывал все это наружу, потом в сердцах раскроил тюк вместе с вещами напополам – и из тюка посыпались килограммовые пакеты с серым порошком.
Тенгиз постукал ногой один из пакетов и заявил:
– Похоже на низкосортный цемент.
– А ты попробуй! – предложил поставщик.
Тенгиз посмотрел на Валико.
– Я в этих делах не шарю, – ответил тот.
Тогда молодой человек сам взял у Абди нож и аккуратно надрезал край одного из пакетов и взял горку порошка на кончике ножа.
Для того, чтобы проверить качество метадона, у него были с собой лакмус и пробирки с реактивами. Однако он применил не менее точный, но опасный способ проверки. Он поднес кончик ножа ко рту и лизнул порошок.
И сразу же на него нахлынули почти забытые воспоминания – этот горький вяжущий вкус напомнил ему запретные юношеские бдения в подвалах и на тусовках, детские шалости с пентоталом и эфедрином, потом были марочки, и лишь когда Вано обнаружил, что его сынок балуется героином, он забил тревогу и немедленно отправил мальчика (было ему тогда четырнадцать лет) на лечение в Швецию. В Щвеции ребенка лечили именно метадоном, долго-долго снимали с иглы, отучали от психологической зависимости от наркотиков. Он оказался достаточно сильной личностью для того, чтобы излечиться. Он излечился почти полностью. Почти. Никто не знал, что мечта о наркотиках была самой заветной в жизни этого крепкого, атлетически сложенного молодого человека. Сильнее этой мечты был только страх перед родным отцом, который собственноручно зарезал его друга, бескорыстно делившегося с Тенгом наркотиками и пообещал, что точно так же поступит и с сыном, если тот будет повторно уличен в употреблении наркотиков. Поэтому Тенгиз глубоко похоронил свою заветную мечту, уложил на дно самого заветного тайника своей души, но внутренне готовил себя к тому, что однажды этот тайник раскроет перед ним свои заветные сокровища.
Метадон… Изобретение гитлеровских врачей – создан специально по приказу наркомана-Геринга, когда англичане перекрыли традиционные каналы поставки опия. Заветное утешение человеку, лишившегося героина – и в то же время действующий в десятки раз продолжительнее