«Не верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли…» – ревело и буйствовало чудовище. «Не верую!» – вторило то, что осталось от человека.
Адское пламя приближалась к сдвигающимся друг к другу зрачкам. Им уже ничего не суждено увидеть в мире, сотворенном единым Богом Отцом, Вседержителем и пронизанным Духом Святым, что так поздно понимаем, и что есть все то хорошее и доброе, на чём держится мир.
Девушка из цветочного магазина
От порыва северного ветра и на земле перехватывало дыхание. А здесь, на крыше семиэтажного здания, ветер буйствовал с особым жестоким остервенением. Он неожиданно налетал каждый раз с другой стороны, хлестким ударом норовил свалить с ног, толкал, мотал из стороны в сторону, обжигал никнувшее лицо раскалённым металлом.
Женская фигура со свертком, крепко прижатым к груди, в растерянности топталась на месте. Ветер точно гнул её как одинокую тростину в бескрайнем вымороженном поле – сломал, подхватил, бросил на крышу дома, откуда сквозь холодные снеговые тучи взвивается прямая дорога в небеса.
Плотной слой снега, в котором вязнут ноги, когтями держит обречённое тело и каждый шаг вперёд, к краю крыши, лишал последних сил. Ветер то подталкивал её, то возвращал назад и путь, длиной несколько десятков метров, казался бесконечным. Но упасть и замёрзнуть было слишком просто и, наверное, не было уверенности, что именно так и случится. Поэтому очень надо вперед, каких-то два десятка шагов осталось сделать – и вечность, где не будет этой боли.
Время утрачивало привычный ход и переставало существовать для неё, двадцатишестилетней женщины с годовалым ребёнком в руках, как перестали существовать и все другие меры, с помощью которых делается так называемая идентификация себя и прочего, что окружает.
Вдруг ветер стих, показались яркие звёзды, медленно выплыл из гущи застывших туч огромный бледный диск Луны. Мутный отражённый от снега свет обозначил раскинувшиеся внизу полустертые тьмой городские кварталы с мерцающими и двигающимися огнями. Девушка выпрямилась, оглянулась – край крыши был совсем недалёко. Она прижала крепче ребенка и шагнула решительнее к темной полосе обрыва. Ребёнок шевельнулся, пихнул ножкой в живот почти точно также, когда она его вынашивала. Это свежее ощущение всколыхнуло память…
…Саша мечтала о ребенке, наверное, с тех пор, как перестала играть в куклы. Когда она встречала молодых мамаш с младенцами в колясках или милых карапузиков, начинающих делать первые шаги, – она замирала с восторгом и благоговением. Это было для неё живой сказкой, очевидным волшебством. И в тоже время неразрешимой загадкой: как же самой сделаться мамой настоящего живого младенца? Этот резонный вопрос и задача с неведомым ещё тайным решением, как внезапно сделанное открытие, основательно потрясло маленькую Сашу, и на долгие последующие