снадобье, которое сделано на отваре из трав и водки. И тут же смочила тряпочку. И плотно прижала ту к раненой ладони. И сразу выказала гримасу. Глаза прищурила. В тех рябило крепко. И желваки разгладились. Бабка показала свои уже не все желтоватые зубы. У неё ещё и протез там виднелся. И тот немного вилял. Мавра слегка озлобилась. Но держала себя в руках. И взялась за баночку зелёнки. И всё же решила обойтись лишь отваром. Она прижгла рану. И лихо обмотала бинтом. Тот промок от крови. И стянула узлом как могла. Она торопилась. И бегло глянула на настенные старинные часы с кукушкой. Те шли чуть запаздывая. И кукушка словно улетела куда-то. Наверное, в тёплые края. Она давно уже не вскакивала из своего домика. Она скрылась так, когда представился хозяин дома Альберт Эдмундович Мудижаров. Он невысокий, статный. Он работал в артели. И выпивал крепко. И поймал белу белочку. Он загремел в психушку. И оттуда уже не вышел. Его долго мучили кошмары. И он прыгнул с лестницы головой вниз. И пролетел несколько пролётов. И на его беду он не разбился. Он сломал себе плечо, руки и правую ногу. И сильно ушиб голову. И всё же скончался в припадке в больничке. Ему было шестьдесят три года. Бабка Мавра глянула на фото семейное, где она восседала рядом с мужем ещё молодая и бойкая. И этой бойкости ей и сейчас не занимать. Она тогда работала дояркой, потом перешла в швеи мотористки и на закате карьеры устроилась в пекарню. У неё есть диплом. Она окончила техникум кулинарный. И сейчас грузила взяться з своё любимое дело. Она просто обожает стряпать, выпекать и печь. И любимое занятие лепить пирожки. И начинка у неё завсегда разная и необычная. Она печёт пирожки с яйцом, с вареньем, с творогом, с сосисками и даже с повидлом. И ещё несколько вкусов и секретов. Она в этом деле мастерица на все руки. Но те сейчас дрожали. Она вновь глянула на часы. И взволновалась. Она почувствовала недомогание. У неё закружилась голова. В глазах зарябило ещё круче. Во рту пересохло. И сердечко забилось неспокойно. Её стало мутить. И она чуть не блеванула прямо на стол. Но обошлось. Её чуть полегчало. Но всё равно забурлил живот. И прямо немного тошнило. Она, сидя на стуле, приняла слабительное. И ещё скушала пару таблеток. Её отпустило. Она запила лекарство чистой водой прямо из горлышка небольшого стального чайника, который стоял на столе. И тут же тяжело поднялась на ноги. И навалилась на стол, чтобы не упасть. Рана дала о себе знать. И она выказала болевую гримасу. Глаза диковатые прищурила. Мысли томили.
«Вот же меня угораздило. И эта дура моя где-то шляется. Так бы и дала ей ремня. Мало я её порола. Принесла дитя в подоле. И теперь шляется дара жирная. Вырастила дочь на свою голову. Она всё думает о мужиках. Любит же она это самое дело. И подружка у неё распутная сисястая дура. Сучка крашеная. Она мою дочь смутила. Кабалка дурная жопястая. Как её зовут. Вроде как-то Лили что ли. Так зовут путан. Не моё дело. Сейчас бы она тут пригодилась. Ну, да ладно. Что-то мне нездоровится. Бляха муха. Но надо делать пирожки. Завтра рабочий день… У меня уже всё готово. Тесто стоит. И начинка
