– Что у тебя происходит?
– М? – Аня глянула на Марину через плечо. – Ты о чём?
– Ты постоянно о чём-то думаешь. Да и выглядишь хуже. Плохо спишь, ты сама говорила.
Аня зажгла газ и поставила кастрюлю на плиту. Открыла крышку, посолила воду и развернулась к Марине.
– Все эти твои вопросы про сны. Ты раньше никогда этим не интересовалась и вдруг на тебе. Никогда не поверю, что это всё просто так.
Аня пожала плечами:
– Я правда не понимаю, о чём ты.
– И ты совершенно не умеешь врать – и это при твоей-то профессии.
– Ну, ладно, ладно! – Аня подняла руки вверх, сдаваясь. – Помнишь я говорила тебе, что мне приснился сон?
– Конечно! Это же целое событие, учитывая, что тебе сны не снились… Сколько лет?
– Пятнадцать.
– Пятнадцать. Если ты не врёшь, конечно.
– Ты сама сказала, что я не умею врать, – Аня заулыбалась. – Да и зачем? Мне сны перестали сниться сразу же после смерти Яны.
– Прости, конечно, за вопрос, но как именно умерла Яна? Ты никогда не рассказывала.
Аня убавила газ, переведя его в режим «Медленный огонь» и села напротив Марины. Долго молчала, прежде чем ответить:
– Во сне, – она улыбнулась, – врачи сказали, что быстро и безболезненно.
– Она была больна?
– Нет, но… – Аня нахмурилась. – Я не помню. Я совсем не помню ту ночь, когда Яна умерла. Словно её стёрли у меня из памяти и…, – Аня замолчала.
– И?
– Именно с той ночи я перестала видеть сны. Вообще. Ни разу. Ни единого сна. До недавнего времени. Сейчас мне каждую ночь что-то снится.
– Ты думаешь, это плохо? Может, наоборот, это значит, что ты окончательно отпустила свою сестру?
– Мне снится Яна.
– Так в этом ничего необычного.
Аня покачала головой:
– Мои сны какие-то неправильные.
– В каком смысле?
– Не знаю, как точно объяснить, – Аня сцепила руки в замок перед собой. – Это как будто не мои сны. Вернее, как будто моё подсознание выдает мне старые записи моих собственных снов, которые я когда-то видела в детстве. А я просто стою и наблюдаю, – Аня рассмеялась и отмахнулась. – Ты всё равно не поверишь.
Марина поудобнее устроилась на стуле и серьёзно посмотрела на нее:
– Рассказывай.
Аня плюхнулась на кровать и достала из верхнего ящика прикроватной тумбы фотоальбом. Перелистнула несколько страниц и улыбнулась. На этом снимке им по пять лет. Аня с Яной держат за лапы надувного зайца, который по размерам раза в полтора их больше. Девочки в одинаковых футболках и шортах, с большими бантами и длинными хвостиками. Только Яна светится улыбкой, а Аня хмурится и дуется. Сразу после того, как папа их сфотографировал, она разревелась.
Аня первая увидела зайца в парке, подбежала к нему, обняла за правую лапу. Яна уцепилась за ту же лапу, крича, что она её.
– Нет, она моя, моя, моя! Я первая его нашла, значит, я буду держать его за эту лапу!
– Моя лапа! – кричала Яна и топала ногами. – Моя, моя, моя!
Напрасно