Спенсер задержалась у качелей. Рядом стояла Эмили; ее обычно жизнерадостное лицо выглядело усталым и осунувшимся. Спенсер коснулась ее веснушчатой руки.
– С тобой все в порядке?
Эмили покачала головой.
– Эли. Она…
– Я знаю.
Они неловко обнялись. Эмили быстро отстранилась и пошла в сторону леса, сказав, что хочет срезать путь домой. Все эти годы Спенсер, Эмили, Ария и Ханна не общались, даже когда сидели в одном классе на истории или оставались наедине в туалете для девочек. И все же Спенсер знала каждую из них, как никто, – со всеми их слабостями и завихрениями, которые могли быть известны только самой близкой подруге. И, конечно же, она знала, что Эмили тяжелее всех переживает смерть Эли. Когда-то они даже придумали ей кличку «Киллер», потому что она защищала Эли, как верный ротвейлер.
Вернувшись к своей машине, Спенсер устроилась на кожаном сиденье и включила радио. Покрутив ручку настройки, она поймала волну 610 AM филадельфийской спортивной радиостанции. Перегруженные тестостероном ведущие азартно спорили о статистике матчей бейсбольных команд «Филлис» и «Сиксерс», и это странным образом успокоило ее. Она-то надеялась, что разговор с давними подругами поможет многое прояснить, но на душе стало еще более паршиво. В обширном словарном запасе Спенсер не находилось более подходящего слова.
Когда в кармане зажужжал мобильник, она потянулась за ним с мыслью о том, что писала, вероятно, Эмили или Ария. Может быть, даже Ханна. Но, прочитав сообщение, Спенсер нахмурилась.
Спенс, я не виню тебя за то, что ты не открыла им наш маленький секрет про Тоби. Правда может быть опасной – а ты ведь не хочешь сделать им больно, не так ли? – Э.
2. Ханна 2.0
Мона Вондервол припарковала родительский «Хаммер» у обочины, но не заглушила двигатель. Она зашвырнула сотовый телефон в сумку-тоут[5] коньячного цвета от «Лорен Меркин» и улыбнулась своей лучшей подруге Ханне:
– Я пыталась тебе дозвониться.
Ханна переминалась с ноги на ногу.
– Зачем ты здесь?
– Ты о чем?
– Ну, я вроде не просила заезжать за мной. – Ханна нервно кивнула в сторону парковки, где стояла ее «Тойота Приус». – Вон моя тачка. Тебе кто-то сказал, что я здесь, или что?
Мона намотала на палец длинную белокурую прядь.
– У тебя что, с мозгами совсем плохо? Еду домой из церкви, увидела тебя, остановилась. – Она хохотнула. – Или ты опять наглоталась маминого валиума? Ты как будто не в себе.
Ханна достала из сумки-хобо[6] от «Прада» пачку сигарет «Кэмел ультра лайт» и закурила. Конечно, она была не в себе. Ее некогда лучшая подруга была убита, а сама она всю неделю получала угрожающие сообщения от какого-то «Э». Сегодня ее весь день не покидало чувство, будто кто-то наблюдал за ней. Она ощущала слежку каждое мгновение –