Гусь кричал:
– А может ты не только перья воруешь? А по жизни нечист на копыто?
Толпа зашлась в одобрительном рокоте.
– Чего? –морщился осмелевший Иванушка, – У тебя шея выросла и мозг прищемила?!
Кольценос снизу умолял:
– Прекратите, сейчас же, оскорблять друг друга. Слива, мы возместим каждое перо Персика.
– А что?! – Не унимался Слива, – Га-граждане, вспомните, не пропадало ли чего-го?
Толпа под будкой заколыхалась. Свинья Пуговка надула и без того пухлые губки и подняла вверх копыто с аккуратным маникюром:
– У меня недавно простыня исчезла, которой я обертываюсь после грязевых ванн. Заодно возместите и мне.
– Не брал я никакой простыни! – упрямился Иванушка.
– А ты хорошенько га-галовой подумай, – вставлял шпильку Слива, – может летописи они на простынях пишутся?
– Да не видел я никакой простыни! – Упрямо мотал рогами козлик, – Пуговка? Мы ведь с тобой друзья? Лови.
Он вытащил из сумки яблоко и метнул его свинье.
– Опачки-хлопочки! У меня, как раз яблоки пропали! – воскликнула крольчиха, – Собиралась печь пирог детям. Приготовила сорок яблок на клетке и сегодня ночью все до одного испарились. Вот оказывается кто оставил детишек без сладкого.
– Бе-э-эзобразие, – воскликнул барашек Твердолоб. И как истинный лидер, тут же перешел от слов к делу . Без предупреждения он разогнался и врезался лбом в будку Воя. Кольценос едва успел отскочить, а Козлик и Слива покачнулись, но устояли.
– Ой, мать моя козочка! – Иванушка приложил копыто ко лбу, – Не видел я в глаза твоих яблок. У меня одно было, и то нашел на пастбище.
И тут громко зачавкало и захрупало. Все замолкли, а Пуговка – куда только подевалась степенность "свинской львицы" – сгрызала яблоко и сок стекал у нее уже по четвертому подбородку.
– Простытэ, не могу сдержываться, – прошамкала она набитым ртом, – Яблоки – мой краш.
– Ты уже загреб, – пошел вновь в атаку Слива, воспользовавшись паузой.
– Да, – отвлеклась толпа от Пуговки, а Муренки нахмурились и замычали все разом.
– Я что виноват, что мой интеллект выше вашего? – развел копытами Иванушка, – Вы сыны животного мира, а я раньше был человеком.
– Болтун, врун, еще и вор! – Гусь продвинулся вперед.
– Хрю, му-у, кудах-кудах, – разразилась толпа.
– Эй-ей, – Кольценос снизу занервничал. – Слива, чего ты хочешь? Никакого насилия.
– Я хочу справедливости, – воздел крылья к небу гусь, – Бедный Персик будет теперь замерзать ночами.
– С такими слоями его самого как обогреватель можно использовать, – возмутился