История пребывания Игоря Пантелеевича в плену обрастала домыслами, порою реалистичными, но чаще – совсем фантастическими. Так, кто-то предположил, что отец Пожарского добровольно сдался фрицам, поскольку был недобитым кулаком и втайне мечтал о возвращении в Советскую Россию помещиков и белых офицеров. Говорили, что каждый вечер, перед сном, он достает из-под подушки крест с георгиевской ленточкой и начищает его до блеска. Мечтает в любой момент во всем великолепии встретить царских приспешников, если таковые решатся снова напасть на Советскую страну.
Кто-то божился, что точно знает о связи Пожарского-старшего с самим Гитлером. Будто был он личным осведомителем фюрера, выдал немало данных о расположении частей Красной армии, о количестве танков, бронетехники, снарядов и даже винтовок и автоматов. А один второгодник из пятого «А» сообщил, будто собственными глазами видел на груди Колиного отца фашистский орден в виде свастики с бантом.
Коля никак не мог понять причины неожиданно пристального внимания к себе. В классе у него не было друзей, которые смогли бы предупредить его о распространявшихся слухах.
Коля и сам точно не знал, где так долго пропадал его родитель. После возвращения прошла неделя, а отец только отмалчивался, сидел подальше от окна, около горшка с фикусом, и даже матери не говорил о том, что с ним случилось на фронте.
Однажды, в понедельник рано утром, когда Коля гладил пионерский галстук, Игорь Пантелеевич как-то незаметно для всех собрался и, выходя из квартиры, бросил, что скоро вернется. После того как отметится в милиции. Мама растерянно опустилась на табурет, обессиленно сложила на коленях худые, в венах, руки и заплакала. Тихо, без всхлипываний. Слезы быстро сбегали по щекам и терялись в застиранном воротнике старенького домашнего халата.
Коля чувствовал к себе внимание не только на перемене, но и на уроках. В этот день класс, словно по молчаливому согласию, отказывался слушать учителей. Вызванные к доске отвечали невпопад. Перешептывались. На уроке истории кто-то исподтишка стрельнул в спину Коле комком жеваной промокашки.
Это было неожиданно. В классе Пожарского боялись и предпочитали не связываться с ним. Не то чтобы Николай запугивал одноклассников. Он, конечно, не был примерным учеником, но никогда не издевался над другими. Более того, если видел несправедливость по отношению к слабому ученику, вставал на защиту, не считаясь с тем, равны ли силы противника его собственным. Однако одноклассники Колю боялись. Все потому, что он был значительно старше и крупнее их. В свои четырнадцать Николай только заканчивал шестой из-за пропущенных нескольких лет учебы. Из школы Немец ушел в четвертом, чтобы работать на заводе, а вернулся через два года. Его бывшие одноклассники учились теперь в 8-м, Кольке же приходилось сидеть с 11–12-летними детьми, что еле доставали ему до плеча. Такое положение дел необыкновенно тяготило паренька, но недовольство он на одноклассниках