Через несколько часов в руках Макса остались три письма, которые, на его взгляд, заслуживали внимания. Он снова начал их перечитывать, и через некоторое время два из них вернулись к Лауре. Осталось одно, о пользе которого у него еще не было твердого мнения, но он был уверен, что его надо добавить к уже отобранным газетной вырезке и фотографиям. Он обратился к Гизеле:
– Фрау Оберман, вот это письмо я тоже хотел бы взять.
– Как вам будет угодно, господин Вундерлих. Если считаете, что оно заслуживает внимания…
– Думаю, да. Вот послушайте сами.
И он стал читать Гизеле письмо:
Дорогой племянник,
прошло более года с тех пор, как я отправил тебе мое последнее письмо, в ответе на которое нисколько не сомневался. Но, видимо, надеждам моим не суждено сбыться, что, на мой взгляд, не к лицу потомку знатного рода, коим являешься ты, дорогой племянник.
Я понимаю, что предложения, сделанные мною в последнем письме, не явились для тебя радостной новостью, но сейчас, после смерти моей сестры, настал момент, когда справедливость должна восторжествовать. Признаюсь, что у меня с Эльвирой были сложные отношения. Я намного моложе ее, и она не разделяла мои политические взгляды. Она вложила в уши нашей матери, что я исчадие ада, и мать лишила меня всего, на что я имел полное право. Моя служба в партии приносит мне весьма скромный доход, но я жалуюсь не на это, ибо служу прежде всего из идейных соображений. Однако почему я должен отказываться от того, чего меня лишил злой язык моей сестры? Мир ее праху – я не хочу ворошить то, что уже прошло. Сегодня есть ты, ее сын, который, я считаю, может исправить ошибку, допущенную его матерью.
Я думаю, дорогой племянник, твое материальное положение от этого существенно не пострадает. Ведь ты являешься владельцем замечательного имения, из которого извлекаешь доход. А для меня это стало бы существенным подспорьем. Я до сих пор не женат и веду одинокий образ жизни. А как то, о чем я тебя просил, могло бы изменить жизнь твоего дяди! Ты должен помнить в первую очередь о том, что мы родственники. Что может быть сильнее голоса крови, дорогой племянник?
Я рассчитываю, что хотя бы на это письмо ты ответишь.
С наилучшими пожеланиями
Макс закончил читать и взглянул на Гизелу:
– Есть какие-нибудь соображения, фрау Оберман?
Женщина покрутила в руках конверт, силясь рассмотреть почтовые штемпели, потом промолвила:
– Что тут можно сказать? Письмо адресовано Карлу фон Штразену, в имение Лихтенберг. Это совершенно четко читается на конверте. Письмо датировано согласно почтовому штемпелю 1943 годом. Месяц виден не очень четко… Я думаю, ноябрь или декабрь… Отправлено письмо из Ваймара, это тоже можно прочесть на почтовом штемпеле. А вот точный обратный адрес совершенно нельзя прочесть, размыло влагой… от дождя или снега или просто кто-то что-то