Неожиданно я начинаю двигаться, сама себе удивляясь, потому что раньше, во сне, я ни рукой, ни ногой пошевелить не могла.
А тут могу!!!
Кидаю в темную страшную фигуру сначала одеяло, надеясь, что его накроет с головой, потом подхватываю кружку с тумбочки. И следом, пока не очухался, лечу сама. В чем есть. То есть, голая.
Лечу, надеясь проскочить мимо и вырваться в подъезд. А там уж я так заору, что соседи или с ума сойдут, или полицию вызовут.
В принципе, могу и сейчас, что мне мешает?
Но план мой обречен на неудачу, потому что пришелец неожиданно резко дергается ко мне, жестко перехватывает по телу и перекрывает любую возможность кричать широченной грубой ладонью. Я не сдаюсь, ерзаю, дергаюсь, пытаюсь царапать волосатые предплечья, но меня сжимают еще крепче.
Черт! Такой сильный, гад! Не двинешься!
И это явно не сон!
Уже определенно не сон!
Со мной во сне никто не говорил.
А он говорит.
Только какую-то невнятную ерунду!
Не кричать… Негромко, с рычанием, настолько угрожающим и жестоким, что понятно, что врет! Не отпустит! Убьет! А перед этим…
Я не дура, я чувствую, как его большой палец немного водит по голому животу. Я понимаю, что это значит…
И потому, конечно же, пользуюсь возможностью.
Только он отпускает мне губы, тут же ору так громко, как только способна выдавать моя глотка: «Пожар!»
Понятно, почему пожар, так на курсах самообороны учили.
Вот только шанс свой я использую по полной, а второго он мне не дает.
Кровать больно бьет по лопаткам, воздуха не хватает, потому что огромная жесткая туша, навалившаяся на меня, не дает возможности вдохнуть. Он опять что-то рычит, с досадой.
Я смотрю во все глаза. Лицо, в темноте комнаты, кажется жуткой маской каких-то древних богов, глаза блестят жадно и яростно.
Он держит меня, прихватывает одной лапищей запястья, вытягивает голое тело под собой, дышит с рычанием. Мне тяжело, жарко и страшно до ужаса. Не сдерживаюсь, плачу, чувствую, как слезы текут и пропадают в волосах. Я уже готова умолять. Чтоб не трогал. Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!
Это настолько ужасно, это настолько низко, так не должно быть! Не должно быть со мной! Больше не должно!!!
Он что-то опять говорит… Что-то про Ромку… Какого, нахер, Ромку??? Димку??? Да что это???
Кто это вообще???
С кем я трахалась???
Я опять мычу отрицательно, пытаясь сквозь лапу на губах сказать, что вообще не ко мне претензия! Что в последний раз я трахалась пару месяцев назад! И вряд ли это можно назвать этим словом!
Что я не знаю никакого Ромки, никакого Димки, что я ни в чем не виновата, я просто снимаю здесь жильё!!!
Но мне даже этого не позволяют.
Он смотрит на меня, тело его все тяжелее и тяжелее ощущается, и я знаю этот взгляд! Узнаю! Мужской, давящий, порочный. Он смотрит так, словно… Словно с собой борется. И сомневается. Что сможет удержаться.
И от этого только ужас сильнее накрывает, до помутнения рассудка, и я неистово извиваюсь под массивным