Ксения изумленно посмотрела на сестру.
– Вот спасибо! Ты о чем вообще?
– А что? Ты такая же серьезная, как наш чокнутый фотограф! – Ольга подмигнула сестре. – Вы бы с ним отлично поладили! Ну что ты так на меня смотришь? Тебе скоро восемнадцать! Пора бы уже наконец в кого-то влюбиться!
– Разве мне угнаться за тобой? – усмехнулась Ксения. – Это ты на моей памяти влюблялась раз сто на этой неделе. Скажи, Оля, а тот твой кавалер, адвокат Клинский, кажется, тобой окончательно позабыт? Ну тот, ты еще замуж за него собиралась?
– Не будем о нем! Это было временное помутнение! – махнула рукой Ольга и закружилась по комнате.
Ксения засмотрелась на старшую сестру – какая Оленька грациозная!
Действительно, изяществу рослой, тонкой Ольги мог позавидовать кто угодно. Ольга вообще считалась красавицей – высокий лоб, розовый румянец на щеках и ведьминские глаза, менявшие цвет от светло-зеленых, оливковых, до темно-зеленых болотных омутов, в которые можно было провалиться и пропасть навсегда. А еще длиннющие черные ресницы (да хоть спичечный коробок клади ей на ресницы – Оля удержит) и пухлые, трогательно очерченные, словно их рисовала для Оленьки самая добрая фея, губы. К этим дарам фея (а может, тут работал целый отряд фей?!) в порыве неслыханной щедрости добавила также и осиную талию, и кудрявые шелковые волосы, и невероятную гибкость. «Я такая гибкая, что могу выступать в цирке, – смеялась Ольга, – а в случае необходимости меня можно сложить в несколько раз!»
Но темноволосая Ольга Ларичева, прелестница с ведьминскими глазами, была больше чем просто красавицей – в ней искрил тот особый животный магнетизм, что притягивает к женщине особей мужеского пола, от мальчишек с еще не проснувшейся мужественностью до стариков, чьи порывы давно угасли. И в пульсирующей на висках жилке, и в яремной выемке, и в молочной белизне Олечкиной кожи, и в тяжелых завитках ее волос таилась сокрушительная – сильнее любого оружия! – женственность. Словом, для одной девушки этих даров расщедрившихся фей было даже слишком много! Но, с избытком одарив новорожденную Олечку блестящими внешними данными, феи совершенно позабыли наделить младенчика хоть сколько-то приличным характером. Да, когда дело коснулось характера, феи дружно вышли из комнаты, и Оленьке Ларичевой досталось… Ну то, что досталось. В итоге девятнадцатилетняя Ольга обладала яркой внешностью и… совершенно несносным характером!
Ох, не случайно мать сестер Ларичевых, Софья Петровна, часто напоминала своей старшей дочери старую как мир истину о том, что наш характер определяет нашу судьбу. Характер Олечки (и спичку подносить не надо – и тут полыхает, и здесь взрывается!) должен был решить ее непростую судьбу. Взбалмошная, своенравная Ольга – надменность, упрямство и дерзость. Не