Когда бойцы Очира выбили дверь в башню, навстречу им вышел старший жрец вражеского города – высокий седобородый старик в чёрном балахоне и высокой шапке. Он протягивал к Очиру руку и что-то говорил ему на своём шуршащем языке, но десятник не стал слушать. Он просто рассёк жреца пополам и вошёл в чужое святилище. Внутри было темно и дымно, визжали дети и плакали женщины, глухо бубнили длиннобородые жрецы. Лишь одна из женщин средних лет, по виду мать убитого им юного нойона – высокая и статная, в дорогом одеянии, указывала на Очира пальцем и кричала что-то угрожающее. Он убил и её. А потом приказал своим воинам разграбить святилище и спалить его дотла. Та же участь постигла и сам город со всеми жителями. Чтобы другим было неповадно сопротивляться воле великого хана.
Переводчик из местных, опасливо глядя на пожар, рассказал Очиру, что женщина прокляла его, посулив «желтолицому демону» никогда не познать счастья. На всякий случай Очир принёс тогда своим духам-хранителям в жертву годовалого бычка. Вдруг колдунья окажется могучей? Но годы шли, а с Очиром ничего плохого не происходило: он рос по службе, становился сильнее и богаче, обрастал верными друзьями и влиятельными покровителями. То ли колдовство чужеземки не работало, то ли древние духи монгольских степей оказались сильнее. А скорее всего – это лишь пустые суеверия.
Очир проснулся от тёплого дыхания лошади. Кровинка лизнула лицо хозяина и требовательно фыркнула. Солнце взошло над горизонтом уже на ладонь. Пора было двигаться в путь. Быстро собрав вещи, сотник по-молодецки впрыгнул в седло и поскакал навстречу солнечному диску, оставив Чёрный Курган за спиной. Настроение было чудесное: уже до наступления темноты он будет дома. Очиру хотелось петь. Его тягучая песня раздалась по безветренной степи на многие вёрсты, но некому было оценить её красоты. Только Кровинка изредка всхрапывала на какой-нибудь особо высокой ноте.
После полудня Очир прекратил петь. Он цокнул языком и привстал в стременах. Кровинка замерла. Сотник вгляделся вперёд. Странно. По его прикидкам ещё пару песен назад он должен был пересечь небольшой ручей, служивший границей кочевий его рода. А там уже начиналась холмистая равнина родных мест. Однако впереди, насколько видно до самого горизонта, простирался лишь жёлтый степной ковыль. Возможно, за давностью лет Очир запамятовал и немного попутал расстояния? Не страшно, проедем ещё чуть-чуть. Просто окажемся дома попозже – ближе к сумеркам. Очир похлопал кобылку по шее и поехал дальше.
Но ни к сумеркам, ни к полуночи Очир дома не оказался. Более того, он так и не проехал заветный ручей. Сотник был твёрдо уверен, что держит правильный курс, но травяное море всё